– Нда, – подумал я про себя, – местные, наверно, плотненько на каких-то грибах своих сидят, знатно у них кукуху рвет. 

– А что за человек у вас до нас был? – спросила Катя. 

– Да лучше бы и не был, – вклинилась Ефросинья Петровна, – когда дорогу вашу прокладывали, нерклы частенько нападать стали, к рабочим тогда охрану и приставили. Да только это все курам на смех, никто ж не знает, как нерклов бить, кроме нас, вот все конвои и перебили. Один только полуживой валялся, муж мой его из жалости и подобрал, мы в деревне его выходили, обучили всему: и как нечисть эту бить, и про обычаи свои рассказали, разрешили с нами один раз сходить жертву духу леса принести… Он когда капище из самоцветов увидел, у него глаза аж засверкали. Через два дня его уже никто не видел, зато нерклы появляться чаще стали, пару наших мужиков растерзали, да скотину почти всю перебили. Мы тогда совет деревенский собрали. Решили, что дух леса жертву нашу не принял, потому что мы с чужаком пришли. Ну, мужики ещё раз жертву преподносить пошли, да только уже негде было, все капище расколото было… Я думаю это тот дурень и натворил, ну, которого мы приютили… Как же его звали-то… Уж не припомню… 

– Фёдор…– хрипло и угрюмо произнес Михалыч.