Магистр Алгений был из магистрата целителей. Он и его люди часто шныряли по переулку, лечили, порою, кого-нибудь из наших, вечно скорбных и обречённых, но в основном держались незаметно, словно тени. Мне это всегда не нравилось, но с магистром я почти не пересекалась. Лишь на улицах, он не посещал моего сиротского приюта, и вот…явился.

            Держался вежливо – упрекнуть его не в чем! – просил выделить ему пару детишек на помощь в работе.

–В какой работе? Мои сироты не целители, – возражала я.

–Да, но у них острое зрение и тонкие пальцы. В нашем магистрате важна точность сборки снадобий, – магистр был воплощением  доброжелательности, но что-то в нём, во всём его облике, не давало мне покоя и доверия. Я смотрела на него, пытаясь найти хоть один изъян в его лице или фигуре, и не находило. И мне было тошно от этого так же, как и от своего недоверия.

            Магистр ничего дурного не сделал! Напротив, спросил, не болен ли кто из моих подопечных, не нуждаются ли сироты в лекарствах. Затем сказал, что ищет помощников и выложит за каждого по пять монет золотом.

            Я примолкла. Разум сказал мне согласиться, сердце же насторожилось – пять монет золотом за каждого! Да всё содержание, что дарует мне казна на приют, выходит в сто монет золотом за год! Остальное – мои средства, да средства неравнодушных, а чаще всего, замаливающих грехи дворян нашей земли. И тут такая прибавка…