Проснулся он в кромешной тьме. И в такой же кромешной тишине.

«Интересно, а как же костёр? И ужин. Мы что, всё проспа…» — тут Аркадий немного повернул голову, чтобы как-то осознать себя в пространстве, и осёкся.
БОМ-М-М-М-М!!!

В голове ударил огромный колокол. От неожиданной боли из глаз брызнули слёзы, Аркадий охнул и зажмурился — темнота под веками раздвоилась, завибрировала и пошла зелёными кругами. Резко накатила тошнота.

Он сжал зубы и легонько пошевелил Олю за плечо — та не проснулась, только дышала как-то громче и чаще обычного. Аркадий собрался с силами и вылез из палатки, придерживая голову руками. Костёр не горел. Прислушиваться сквозь колокольный перезвон было сложно, но он прислушался. На дальнем краю лагеря кого-то невидимого мучительно тошнило.

Колокола заиграли припев, Аркадий согнулся, на карачках прополз в сторону от палатки, сколько успел, и его вырвало. А потом ещё раз. Несколько часов после этого его бросало то в жар, то в холод, то в какие-то полусонные видения. Один раз ему показалось, что Оля вылезает из палатки, но проснуться он не смог.

Утром у костра все сидели бледные, с кругами под глазами, и пили тёплую водичку, изнурённые ночной тошнотой.
Вчерашняя баня показала себя с худшей стороны. Точнее, дело было не в самой бане, конечно. Вы же помните: перед тем, как накрывать камни, нужно выгрести остатки дров. Сделать это то ли забыли, то ли выгребли, да не всё, поэтому вдохнуть угарного газа успели как следует.