Но классу к седьмому Владик опечалился. Все его одноклассники таскали за девочками портфели, дергали за косички на переменах, и бегали наперегонки по длинным школьным коридорам. Владик же сидел за партой. Любая попытка встать пресекалась строгим взглядом учителя, который в случае очередного приступа болезненности Владечки не готов был оправдываться перед взбудораженной мамашей. Почти до мая Владик ходил в теплой шапочке и на двое штанов. Он с трудом отвоевал право поддевать хотя бы подштанники, а не утепленные колготки. Уже на первое сентября мама его снаряжала в теплую куртку и вручала плотно упакованный букет со строгим нареканием не нюхать цветы, а то вдруг аллергия. Владик был безумно счастлив, когда к концу седьмого класса мать решила , что он вырос и перестала провожать его в школу. Вернее, перестала официально провожать, но щла чуть издали и наблюдала как идет Владик и не снял ли шапочку. Если у Владика появлялся друг в классе, то выдерживал он недолго. Мама Владика устраивала такой тотальный контроль, что ребята, даже самые доброжелательные, не выдерживали. Так Владик доскрипел до окончания школы, его могучий организм выдержал все таблетки, уколы, грелки и прочие атрибуты маминых страхов. Перед последним звонком в школу приезжали представители авиационного училища, и владик загорелся. Но при словах «физподготовка на высшем уровне» померк. С его болезями он на физкультуре в школе был два раза за все годы учебы.