— На нём твой запах, Эндрю.

— Уйди-уйди-уйди… — шепчет Миньярд, всё ещё надеясь, что Нат — наваждение.

— Отдай мне это дебильное одеяло.

— Нет… — едва слышно выдыхает Эндрю.

— Ладно. — вдруг произносит Нат, и Миньярд открывает глаза. — Я сделаю это здесь. При тебе.

Эндрю смотрит лишь на разъяренное лицо Натаниэля. Его рука двигается где-то в пижамных штанах — быстро и яростно. Когда рука Натаниэля спускается к основанию, Эндрю видит налитую кровью головку. Слишком близко, ярко, возбуждающе. Он закусывает губу, прижимает ко рту одеяло, чтобы Натаниэль не слышал его скулящих жалобных стонов.

Слишком… красиво.

Миньярду кажется, что Нат сейчас в миллионе миль от него, на другой планете… Кажется, что он в трёх миллиметрах… Он хочет прижать его к себе, впиться пальцами в бока Мясника-младшего. Он хочет сделать это, потому что так можно победить свой страх перед его взглядом — прижать его к себе и задушить.

Нат хрипло выдыхает, делает шаг к Эндрю и, цепляясь негнущимися пальцами за его правое плечо, кончает на светло-серое одеяло.

Горячий лоб прижимается к обледеневшей коже Миньярда. Эндрю нужен воздух, но легкие отказываются работать, — телу не хочется вдыхать запах чуть вспотевшей кожи Натаниэля и его спермы, впитывающейся в одеяло.

— Когда ты не будешь смотреть, я сделаю это снова. — сообщает Веснински страшным шепотом.

Он тем временем утыкается носом Миньярду в шею, восстанавливая дыхание. Эндрю с ужасом обнаруживает свою левую ладонь на взмокшей спине Веснински. Но ещё страшнее ему становится, когда ладонь эта начинает дугообразное, зацикленное движение, а губы что-то шепчут в рыжую шевелюру. Эндрю не пытается замолчать. Нет, он прислушивается к своим словам.