Внутри всё оборвалось. Настала пустота, которая ничем не заполнялась. Было трудно понимать это всё, особенно последнее. Может, ему удалось убежать? Не мог он так просто погибнуть, хотя вспоминая последнее мгновение той страшной картины – того  поединка человека с неведомой тварью, могло произойти всё что угодно. Настало отчаяние, развернувшись, мы покинули комнату, проследовав за громилой, который повёл нас в наши покои. Стас находился в лазарете, его забрали у нас ещё при входе в бункер.

Сходив в душ, вернулся в комнату. Я лёг в кровать, уткнувшись головой в подушку. Хотелось зареветь, но как-то не выходило. Тяжёлое дыхание выдавало мои чувства, что главенствовали в моей голове.

Ещё один на нашем пути погибает ради спасения группы. Ещё не известна судьба Стаса, и, если погибнет и он … не знаю, что будет, – тяжёлое отчаяние. Сначала Коля, который подорвал себя, чтобы остановить тех психопатов в бункере, теперь старик, который собой остановил напор мутантов. И всё сейчас казалось очень бо́льным… люди, оказавшиеся рядом с нами, в последний момент погибали, а мы вылезали сухими из воды. Сейчас я думал, кто же будет следующий? Кто-нибудь из наших или новый человек? Теперь эти двое будут добавкой к тому грузу, к тем людям, что погибли, не забравшись в бункер, попавших в объятие оружия. И весь этот груз будет на моей душе, на моей совести, которую теперь никогда и ничем не отмоешь, не искупить тот страшный грех, что лёг на меня. Или это всё прописано судьбой? Что, если все эти смерти не случайны, что, если они все заложены в алгоритм, который благополучно срабатывает? Тот план судного дня, что прописан в моей судьбе, активизировался и всё идёт так, как надо. А моя цель – добраться до наших родителей и есть конечный результат этого алгоритма. Но разве должны столько людей сложить головы чтобы путь был успешно завершён?