Ты увидишь квартиру, в которой никто не живёт. Точнее, словно в ней кто-то отчаянно притворяется живым.

Я впустила Еву к себе за порог и испытала нечаянный стыд, словно я раздеваюсь перед врачом, который мне немножко нравится. У меня впервые так дрожат руки, и сама по себе моя квартира кажется мне чужой, недостойной того, что я привела сюда эту девушку. Господи, какой у меня бардак!

— Здесь так уютно и одиноко, — сказала Ева тихо, оглядываясь. — Сразу видно, что ты живёшь одна.

Я ничего не ответила.

Я помню, как прошла мимо неё, пока она неловко разувалась, повесила свою куртку на гвоздик, сняла шарф. Я ощутила мягкое, опасное тепло в груди, взволнованность. Посмотрев на Еву ещё раз, я поняла, что люблю её.

Но вместо того, чтобы удивиться, стала с интересом рассматривать, точно пытаясь понять, как же так вышло. Прямые рыжие волосы — тонкие и нежные на ощупь. Они магнитились, это раздражало её, и Ева машинально убрала волосы резинкой. У неё эльфийский профиль с вздёрнутым носиком и высокими скулами, ну и что? Слишком тонкие ноги, слишком широкие бёдра, при походке она самую малость косолапила. Если разбирать её облик, она такая скучная…

— Чего это ты застыла? — спросила Ева, проницательно на меня глядя. 

Она почувствовала. Это всегда чувствуют, когда на тебя так смотрят. Но Ева решила подумать, что ей показалось. Она опустила голову.

— Устраивайся, где удобно, я покажу тебе свои рисунки, — пробормотала я.