Постепенно он совсем раскис, и лёгкий ручеёк подхватил его и увлёк за собой. Плыть 38му тоже понравилось, но настроение было грустное и он просто смотрел по сторонам плывя по течению. Приплыл он, как оказалось в не большую лужу, которая постепенно стекала в люк. В луже отражалось небо, время от времени дул ветерок и 38го качало по волнам. На водной глади отражалось небо, как будто он под ним, над ним тоже было небо, ветер и волны давали ему ощущение полета и он легко себе это представил. На какое-то время он решил, что он попал в рай для листов бумаги, где вечный полёт.

    Это безмятежное состояние прервал странный ритмичный шаркающий звук. Какая-то целая охапка кривых и грязных копий скребла по асфальту и издавала ужасный скрежет. Увидев такое количество копий в одной вязанке идущих к нему, 38й онемел – это наверно смерть решил он. Охапка соскребла его с асфальта в какую-то железную коробку, где был разный мусор. Копья сильно разодрали 38го, его должно было разорвать в клочья, но спасло то, что он в некоторых местах был сложен в трое, это придало ему дополнительную прочность. Ведь всё же он изначально был мелованной бумагой, а не из картонки. Порвался он лишь в нескольких местах, тем боле, что от воды он потерял былую плотность. Было сыро, неуютно, он съёжился и забился в угол коробки. Вскоре его куда-то вытрясли из коробки, где сильно чем-то воняло.