Говорили, что всё это рассказывает обложка, т.к. она как раз из картона, но у неё какая-то матимастическая (38й с не мог правильно выговорить это слово) миссия в этот раз. Даже говорили, что у неё на задней стороне какие-то тайные знаки и что некоторые совпадают с теми, что есть у каждого листа в правом нижнем углу. Впрочем, 38го это всё мало интересовало, т.к. при всей тесноте, ему было вполне уютно, а других развлечений как пересказывать новости от обложки 39му у него не было.

    Уже прошло 2 года, как он вышел из-под печатного станка и был сброшюрован железными скрепками в этой тетради. Жизнь его протекала спокойно и неторопливо. Каждое утро он проверял, не скривилась ли сетка, нанесённая на него печатным станком, все ли клеточки на месте и не обтёрлись ли его края. Края – это была особая гордость мелованной бумаги, ровные, острые, твёрдые они показывали всем, что это не какой-нибудь газетный лист и тем более картонка, а гордый лист бумаги, готовый в любой момент стать гербовой. Но гербовой 38му стать было не суждено, он стал листом в клеточку в тетради для математики.  И становилось довольно скучно просто занимать своё место и ничего не делать.

    От скуки 38й стал интересоваться, что они делают здесь и зачем так долго стоят без дела на полке. Раскрывающимся торцом тетрадь стояла к стенке полки, поэтому было не понять, что происходит с той стороны корешка тетради, однако 38й чувствовал, что там какая-то иная жизнь и ему очень хотелось узнать о ней побольше. Соседи говорили ему: стой спокойно не дергайся, итак всем тесно еще помнёшь кого-нибудь, натрёшь глянцевые бока и станешь шершавым как картонка, гордись своей участью и все будет хорошо.  Ему действительно было чем гордиться 38й был из плотной мелованной бумаги, на которые была нанесена клетка и она все еще пахла типографской краской. Он знал, что бывает бумага второго сорта — упаковочный картон, в который заворачивали тетрадки и его тетрадку тоже для перевозки в магазин. Эта бумага была темная шершавая и некрасивая и не могла сравниться стой бумагой, из которой был сделан он. Он вспомнил, как при погрузке на картон капал дождь и он начинал размокать и жаловался, что после дождя его, скорее всего, выбросят на помойку и он там сгниёт. Это наводило на 38го ещё больший ужас от судьбы быть картоном, и каждый раз подумав об этом, ему становилось легче стоять в ряду с другими.