Я только успевал менять компрессы – единственное, что мог сделать, исходя из своей компетенции. Таблетки я боялся давать Саше, так как он находился без сознания, — моя помощь могла стать роковой в жизни друга. Температура достигала отметки «40», отчего даже меня бросало в пот. Иногда Саша бредил – его редкие возгласы наводили полнейший ужас на меня и Дениса: он с кем-то говорил невнятной речью       , которую просто невозможно было разобрать.  Его дыхание было тяжёлым, грудная клетка медленно поднималась. Сердце колотило с бешеным ритмом, иногда сбиваясь, но спустя время приходило в норму. Количество ударов я насчитывал около ста, что только пугало сильнее.

-Есть! – воскликнул Денис, отчего я подпрыгнул на месте. – Кто-то вышел на связь в приватный канал.

— Что говорит? – подбежав к Денису, лёгким движением снял с него наушники и прижал их к своему уху.

«Отключите рацию. Я приду. Ждите. Четыре коротких. Конец связи!» — раздалось из динамика дважды, после чего в эфире настала тишина.

Тишина. Лишь тихое жужжание ламп и завывание ветра в вентиляционных трубах – больше ничего. Дикость настигала постепенно, погружая в себя полностью и медленно.

Саша теперь лежал молча, тяжело дыша. Денис, закрыв глаза и опустив вниз голову, сидел у рации с надетыми наушниками.

Вдруг с холла, откуда немного сквозило, раздались стуки, причём они были довольно сильными, будто кто-то стучал по металлу, находящемуся на нижних платформах. Я вздрогнул, посмотрел на перепуганного Дениса.