Книги, читаемые мной на больничной койке, стояли стопкой на столе. Их туда поставил я сам, спеша на завтрак. Мне сильно не хотелось оставлять Льюиса в компании общих для всех книг. Пусть библиотека и была исключительно моим местом, как я привык считать, но нежелание совмещать книги с пожизненной пропиской и временной регистрацией, не давало мне покоя. Редкими подарками разбрасываться не хотелось.
Свои книги, коих всего насчитывалось три, я прятал в шкафчике стола. После генеральной уборки им обязательно найдется видное место. Сейчас же на полки возвращались потрепанные классики. Пока я возился с наведением порядка, время подтянулось к восьмому часу. Шаги Нины Николаевны донеслись до меня из коридора, слегка утяжеленная глухая походка с постукиванием каблука, радовала меня, как добрая новость.
Оставив грязную от пыли тряпку на холодной батарее, я обратился лицом ко входу, отряхивая руки.
Дверь открылась. Незнакомая женщина в форме, похожая на шар, недружелюбно взглянула на меня из-под очков.
— Представьтесь, — строго скомандовала дама.
Я взглянул на ее погоны, оценивая тяжесть надвигающейся кары. Звания от майора можно было считать попаданием в десяточку — бронзовая медаль на пьедестале проблем. А мне выпал подполковник, не иначе как серебро.
— Заключенный Миронов Арсений Александрович, девяносто седьмого года рождения, статья двести двадцать девять, пункт один. Срок отбываю с июля две тысячи двенадцатого года по июль две тысячи шестнадцатого. Первый отряд.
— Миронов, — процедила сквозь зубы женщина.
Вдалеке хлопнула железная дверь, послышался топот, будто по коридору мчался табун лошадей. Первым влетел папка, за ним еще два инспектора.
— Миронов! — Выкрикнул мой начальник отряда. Я невольно содрогнулся, перебирая в голове все свои грехи, за которые меня хотели бы посадить на кол аж четыре экзорциста разом. — Почему не в столовой?
— Иван Иванович, я поел. — Моя сытость почему-то не стала аргументом для отсутствия в столовой.
— Живете в четырех стенах, но все равно вас надо искать! — Настроение у папки, по всей видимости, просто-напросто не задалось. — Какого лешего без надзора шастаете!..
— Иван Иванович, — прервала его суровая дама, — поговорим об инциденте с двумя нарушителями порядка. — Она замолчала, окинув исподлобья присутствующих. — Пройдемте в кабинет начальника отряда.
Сердце мое упало в пятки, а затем метнулось обратно, выбивая чечетку в грудной клетке. Шрам напомнил о себе ноющей болью. Я поплелся за папкой, страшась злобного Цербера в очках, пышущего мне в спину яростью. В голове не укладывалось, как посторонний человек нашел меня быстрее работников нашего заведения
Забытый, как страшный сон, понедельник, всплыл перед глазами. Мне следовало опустить все подробности нашей с Грачом стычки, иначе кол в меня всадят сами демоны.
Пересекая двор, я ощущал на себе с полсотни взглядов. Их интересовала причина, по которой к моей персоне было столько внимания, и наказание, которое может за этим последовать. Мы вошли в основной корпус, и я заметил Шнайдера, которого в объятиях держали Кастет и Калмык. Калмык, правая рука бугра, вопросительно кивнул мне. До кабинета мы еще не дошли, но наша главная сплетница уже ждала новостей.
