Рабочие места начальников располагались один за другим в конце коридора первого этажа. Иван Иванович открыл дверь ключом, и впустил вперед Цербера, следом втолкнул меня. Инспекторов он отправил на свои посты.

Дама заняла место за столом в форме буквы “Т”, меня посадили напротив нее. Папка предложил гостье нашего заведения чай, но она отказалась, буравя мою потрепанную ауру взглядом. Начальник сел во главе стола и придвинулся к нам как можно ближе.

— Миронов, — вновь повторила дама, на каплю смягчившись. — Я из управления федеральной службы исполнения наказаний. Прибыла по случаю расследования инцидента между вами и Грачевым. Расскажите, как проходило ваше утро первого сентября. Что послужило причиной ссоры с Грачевым?

В моем мозгу с феерической скоростью возникали варианты историй, которые могли бы звучать правдоподобно. Проблема оставалась в обидчике, в голову которого я не смог бы вложить необходимую для выживания ложь. Две пары глаз врезались в меня как ледоколы в промерзший океан.

— Ну… утром мы столкнулись с Грачевым в коридоре. Не уступили друг другу дорогу, поругались. Потом я пошел на завтрак. До начала занятий решил сходить в библиотеку, полить цветы. Грач зашел за извинениями и мы в очередной раз повздорили. Вот и все. — Я не знал как выглядит честный человек, но старательно изображал непринужденный вид.

— Ссора на почве…

— Авторитетности, — вставил папка.

— Что скажешь насчет гвоздей, которые в этот же день извлекали из твоего желудка? — Дама вздернула бровь.

— Парни сказали, что если не хватает железа в организме, надо есть металлическую стружку. Ну, а я просто решил не мелочиться и сразу съел парочку гвоздей. — Моя ложь была столь очевидна, что папка поперхнулся, слушая этот бред.

— Ты же понимаешь, стычки с другими заключенными могут продлить твой срок? И, судя по твоей истории, вы оба должны сейчас сидеть в ШИЗО.

Моя фантазия, которую я готовился пустить в ход, иссякла в один момент. Телом овладел страх и я чувствовал, как бледнел на глазах. Мне действительно поплохело от мыслей, что к моим оставшимся годам заключения могут добавить лишние месяцы. Отбывать их я буду уже во взрослой колонии, где мою хилую фигуру размажут слоем шпаклевки по стенам.

— Я… — голова опустела, но шаг назад в поисках оправдания откинул бы меня на еще более глубокое дно, чем то, где я существую ныне. — Я говорю правду.

— Это подростковая разборка, — начальник пожал плечами. — Ничего необычного.

— Кроме того, что один из заключенных оказался на операционном столе.

— Неудачное стечение обстоятельств, — развел руками папка. — Прочитаем им лекцию о витаминах, полезных… элементах.

— И я должна вписать эту околесицу в рапорт? — Дама поправила очки. — Если никто не видит в этом “ничего необычного”, — офицер перевела взгляд на начальника, — Миронова, справедливости ради, в ШИЗО. И вас обяжем донести в рамках классного часа о бесполезности глотания гвоздей. Если же кого-то вновь на этом поймают… — Дама замолчала, подбирая слова, которые она могла бы забить в крышку гроба нашей надежды на лучшее. — Последует выговор и для начальника отряда, и для начальника колонии.

Молчаливые раздумья послужили для офицера сигналом согласия, она встала из-за стола. Следом подорвался и папка.

— Арсений, — мы встретились взглядами, — тебе пора на занятия. — Иван Иванович обратился к даме из управления. — Нам следует побеседовать с начальником колонии.

Внутри меня все сжалось, изолятор светил мне ярче, чем летнее солнце в зените. Сглотнув ком в горле, я встал и направился к двери, моля весь пантеон богов смиловаться и не продлять мне срок из-за этой попытки оправдать шестерку второго отряда.