При этом я-то даже хотел пожалеть этих обормотов и не спрашивать, чья это такая хреново заправленная кровать, — моей целью было посмотреть на Эрика, а не назначить нового маляра, — но они сами стали бухтеть, что кровать — рядового Хлота, и нечего, мол, им претензии высказывать. Нормально вообще?! Пришлось восьмерых, включая Хлота, послать к забору и снять дополнительные выплаты на месяц. А потом ещё говорят, будто я строгий.

Да, Эрик. Ну, держится нормально. Конечно, заметно, что ему непривычны все эти шеренги, стоять навытяжку и «Рад стараться» — так и косится по сторонам с каким-то удивлённым недоумением, а то даже улыбка в углах рта мелькает.

Я уж хотел и на него наорать за компанию, но сообразил, что ему ведь и правда всё это в новинку — мне такое представить трудно, но если напрячься, то можно вспомнить, как я впервые приехал в учебку. Пожалуй, тогда было хорошо, что старшие на меня не орали, а объясняли, что и как. Значит, вызову его завтра к себе. Я ещё раз подловил его растерянную улыбку, посмотрел-подумал — ладно, она всё же не то чтобы высокомерная или презрительная — и ушёл.

На лестнице столкнулся с Главным — как-то умудрился днём с ним не видеться. Слово за слово, застряли мы на ступеньках, потом выяснили, что планов на вечер ни у кого нет — Сикорски, видать, как обычно с женой поссорился, — и отправились в генеральский кабинет отмечать моё возвращение со звёзд.