Жребий брошен Жребий брошен Глава 7

Глава 7

Оказавшись в коридоре, сержант ощутил на горячем лице дыхание ледяного воздуха. Почему в доме было так холодно? Профессор не мог спать и работать в своем кабинете, отапливая лишь его. Или все же мог.

Окна коридора вибрировали под натиском ветра с улицы. Дыхание Глена, пахнущее виски, покидало ноздри струйками пара. Пройдя по коридору в указанном профессором направлении, ёжась от холода, Глен открыл дверь уборной и оказался в длинном узком помещении. Белая плитка покрывала стены и пол. В отличии от той части дома, которую Глену довелось увидеть, здесь не было ни намека на уют. Помещение напоминало общую душевую госпиталя. Справив малую нужду, сержант мысленно поблагодарил свой желудок за спокойствие — ему очень не хотелось садиться на ледяной ободок. Воды в бачке для смыва небыло. Впрочем как и в кране раковины. Оказавшись в коридоре, сержант не спешил возвращаться в кабинет профессора. Он решил сначала спуститься в холл и достать из дорожной сумки свитер. Добравшись до холла, он не обнаружил там своих вещей.

— Возможно Марта, домоправительница профессора, отнесла его сумку в гостевую спальню. Значит все же придется вернуться в кабинет и спросить у профессора, где тот решил устроить для Глена ночлег. Эта мысль не успела окончательно сформироваться в голове сержанта, как он вспомнил, что профессор отпустил сегодня Марту пораньше. Либо в доме присутствует еще кто-то из прислуг, либо его вещи пропали.

Пересекая просторный холл, Глен слышал лишь глухой стук своих шагов. Особняк казался заброшенным, покинутым очень давно. Как тот злосчастный особняк на Моррисон роуд. Сержант снова поежился, но уже не от холода, о котором совсем забыл. Если это был очередной сон, значит он отключился прямо на кресле в кабинете профессора. А может быть профессор успел начать сеанс гипноза, не изволив узнать отношение сержанта к этому сомнительному предприятию. Глен давно уже бросил попытки пытаться отличить сны от яви — в обоих состояниях он ощущал себя и окружающее настоящим. В этот раз он оказался в самом особняке, а не в подземельях под ним. События начала того штурма изгладились в памяти, но Глен мог поклясться, что снаружи и изнутри то здание отличалось от этого. Значит ли это, что его догадки по поводу множества подземелий, по которым ему довелось блуждать, находятся под множеством разных зданий, построенных по всей стране. А может и по всей планете. Опьянение мигом улетучилось из организма в ледяную тишину вокруг. В отличии от ранних снов, сейчас его руки были пусты. Он так привык ощущать надежную рукоять дробовика в своих руках. Теперь же чувствовал себя беспомощным. Глен неосознанным движением потер большим пальцем здоровой руки ладонь той, на которой остался шрам ожога.

— Не совсем беспомощным, — подумал он. — Еще бы знать, как эта штука действует и чем сможет помочь ему, если сейчас он не спит. Подойдя к двойным дверям, ведущим, как он предполагал на кухню, Глен посмотрел на изувеченную ладонь и потряс кистью. Ничего не произошло.

— А ты надеялся, что она начнет светиться? — Усмехнулся он про себя.

Открыв двери, сержант попал в широкий коридор, по обе стороны которого располагались закрытые двери. Сейчас он находился в крыле под кабинетом профессора, откуда не доносилось ни звука. Возможно, тот вновь погряз в изучении черной книги, покрытой серебряными украшениями.

Все двери в коридоре оказались запертыми и Глену пришлось отправиться в другое крыло особняка. Там он миновал лестницу в подвал, в чей черный зев старался не заглядывать и наконец добрался до кухни. Ожидания встретить здесь кого-нибудь из прислуги не оправдались. Кухня выглядела такой же заброшенной, как и другие части дома. Кроме кабинета. Сжав кулаки, ожидая нападения в любой момент, Глен подошел к печи. Та была холодна. Осмотрев помещение, сержант увидел газовую плиту и осторожно тронул пальцем горелку. Он не удивился, обнаружив ее такой же холодной как и печь. Горячее рагу, которое он совсем недавно с таким удовольствием поглотил, теперь не казалось столь вкусным. Его пугала одна мысль о происхождении этого блюда. Сержант мотнул головой, отбрасывая абсурдные варианты о наличии в доме еще одной кухни и вынул из стойки для ножей инструмент побольше. Холодная сталь рукоятки мяскицкого ножа придала ему уверенности и Глен продолжил обход в поисках своих вещей. Пройдя кухню насквозь он оказался в банкетном зале.

Это помещение лишь напоминало банкетный зал, если брать во внимание большие окна, вытянувшиеся от пола до высокого потолка и два огромных канделябра, свисавшие на широких цепях. Почти все пространство обширного помещения было заставлено громоздкими предметами, покрытыми белыми простынями. Холод здесь ощущался еще сильнее. Голые ветви деревьев снаружи царапали окна, бросая искаженные тени на занавешенную мебель, напоминавшую сугробы. Глен хотел было покинуть эту «зимнюю» комнату, не обнаружив здесь признаков жизни, но замер. Взгляд его привлекло кресло со спинкой странной формы и он медленно направился к нему по скрипящим половицам. Крепче сжав в руке нож, он приподнял подол простыни, под которым увидел женские ноги. На одной ступне была надета мягкая туфля без каблука.

Выпустив подол из руки, сержант отпрянул. Сделав глубокий вдох ледяного воздуха, он почувствовал как кровь забурлила от адреналина. Его изможденный организм использовал очередной резерв. Насколько еще подобных эпизодов его хватит, Глен не знал, но осознание крепости своего тела укрепляла и его волю. Уверенным шагом он принялся обходить зал, сдирая покрывала с мебели. Черные силуэты кресел, комодов и шкафов окутала вихрящаяся в воздухе пыль. Белые простыни покрывали узор паркета. Банкетный зал стал похож на кладбище перед Рождеством. Под очередным саваном, Глен нашел еще два трупа. Возможно это была та самая прислуга, о наличии которой в доме он догадывался. Тела их были неестественно изогнуты. Слово, пришедшее при их виде сержанту в голову было еще мрачнее — изломаны. Обойдя зал по кругу, петляя между нагромождениями мебели, сержант добрался до пианино, под которым и обнаружил свою дорожную сумку.

Присев на одно колено, он вынул из нее свитер, быстро надел на себя, а затем закрепил подмышкой кобуру с револьвером. Трудно было сказать сразу, что грело его сильнее — шерстяная ткань или плотно прилегающая к телу кобура с верным оружием внутри. Как сказал профессор, наводивший о нем справки, Глен Уайд нёс безупречную службу в полиции, а это требовало определенной смекалки. Сержант использовал простыню, чтобы стереть с ножа отпечатки своих пальцев. Оставив нож, он одной рукой подхватил свою дорожную сумку, а другой вынул из кобуры револьвер. Вес оружия подсказывал, что барабан полон патронов.

Добравшись до холла, он положил сумку и направился на второй этаж. Профессор наверняка уже заждался его возвращения и мог сам пойти искать Глена.

Сержант крался по коридору второго этажа, ведущего к кабинету, обострив все свои органы чувств до максимума. Оказавшись у самой двери он прислушался. В кабинете стояла тишина. Сержант внутренне содрогнулся, представив, как профессор неподвижно сидит за столом и ждет его возвращения, словно один из многочисленных экспонатов в кабинете.

Мысленно сосчитав до пяти, сержант распахнул дверь и ворвался внутрь. Камин почти погас, но в кабинете все еще было жарко. Обстановка помещения резко контрастировала с остальной частью дома. Профессора здесь небыло. Глен развернулся, вглядываясь в полутьму коридора. Ни звука. Лишь рев ветра за окнами и дробь дождя по кровле. Сержант обследовал второй этаж, который состоял из спальных помещений и не обнаружив в них сколь нибудь недавних признаков жизни, вернулся в кабинет. Единственное теплое место в доме казалось ему лучшим вариантом для обдумывания дальнейших действий.

Заперев за собой дверь, Глен встал в центре комнаты и попытался представить, куда мог направиться профессор. Если он убил тех людей, в чем сержант теперь уже не сомневался, то скорее всего решил бежать. Каким бы сильным профессор ни был в молодости, годы берут свое и в открытом бою с Гленом ему не выстоять. Остается лишь эффект неожиданности. Глен сомневался, что в доме есть потайные комнаты, откуда профессор мог внезапно выскочить. Если он все же бежал, то почему не собрал ценные бумаги со стола и вообще никаким образом не подготовился к непредвиденным обстоятельствам? В конце концов он пригласил к себе в дом полицейского. Неужели жители севера настолько презирают местных служителей закона?

Глен шарил взглядом по кабинету, в надежде найти подсказки. Экспонаты на стенах и полках уже не казались ему такими занимательными. Теперь на них не хотелось останавливать взгляд. Многие из них вызывали смутное чувство тревоги и отвращения. Например тот кинжал, принятый сержантом ранее за чучело рыбы. Сейчас он отчетливо видел в этом предмете длинное зазубренное лезвие багрового цвета с рукоятью из берцовой кости. А небольшие кожаные мячи с узорами на неровных поверхностях, оказались высушенными головами маленьких людей. Но вся эта темная экзотика меркла в сравнении с картиной, висевшей в нише за креслом профессора.

Океан на полотне вращался безумными водоворотами. Вершины волн усеивали какие-то предметы. Глен сам не заметил, как обогнул стол, бесцеремонно оттолкнув кресло профессора и снова оказался прямо перед картиной. Полотно горело своим внутренним огнем, заманивая сержанта. Предметами на пиках волн оказались корабли, которых он не увидел при раннем осмотре. Вокруг кораблей извивались миниатюрные черные точки. Он слышал внутри своей головы рев океана и вопли людей, выброшенных в воду из разорванных в клочья кораблей. Их крики были полны агонии и безумия. Глен словно завороженный слушал эти звуки и глядел на стремительно увеличивающуюся в размерах черную гору. Она давно уже покинула линию горизонта и передвинулась на центральный план. Ее основание хлестали неистовые волны. Из-за горы появились огромные тени, напоминающие крылья, а в верхней ее части загорелись два ярких огня.

Сокрушающая ярость опалила сознание сержанта. Он отшатнулся, зажмурившись, стараясь не кричать от пронзающей голову боли. Лицо его словно проткнули раскаленные вилы, уперевшись в заднюю стенку черепа. Вилы продолжали давить, стремясь пробить голову насквозь, но лишь скрежетали по внутренней части затылка.

Глен ударился поясницей о стол, да так сильно, что перекувырнулся через него, подняв в воздух ворох бумаг. В падении, сержант случайно выстрелил из револьвера. За мгновение до того, как удариться виском об угол столика, на котором стоял его красивый стакан. Мир вокруг, вращаясь, канул во тьму.