«Почему они не предупредили об устрашающих элементах!» — с негодованием подумал я и полез в карман джинсов за картой-схемой прохода к выходу.

Внезапно раздался детский оглушительный визг, а затем Мила исчезла. Лили топталась на месте, обнимая себя за плечи и смотря на землю перед собой. Я сел перед ней на колени и посмотрел в глаза.

— Что случилось? — твердым голосом спросил я у дочери. — Где Мила?

— Ч-что-то вылезло из-под стенки и убежало под другую стенку… Папа, я испугалась!

— Лили, где Мила? — повторил я вопрос в надежде, что дочь видела, куда убежала ее сестра.

— Я не знаю, я зажмурилась! — Лили чуть повысила голос. В нем чувствовались вина и страх. Много страха.

Я взял Лили на руки и стал беспорядочно ходить по множеству разных проходов в поисках Милы. Лили пыталась высмотреть сестру с высоты, но пока ничего не видела. Руками она крепко сжимала жилетку на моих плечах, настолько, что я перманентно ощущал несильную боль. Однако эта боль помогала мне сохранять самообладание в сложившейся ситуации и мыслить более-менее холодно и трезво.

«Конечно, в лабиринте не могло быть настоящих чудищ… Их попросту не существует! Девочки могли увидеть очередную скульптуру или полевую мышь или ещё кого-нибудь и чересчур сильно отреагировать на внезапное появление из-за того, что уже встретилось нам на пути».

Я пытался себя успокоить, но именно в такие моменты внезапно начинаешь верить в приведений, вампиров, оборотней, ведьм и прочую нечисть.