Костя потопал к себе в комнату. Татьяна Ивановна, выключила раскаленную уже докрасна конфорку. Подняла с пола вафельное полотенце и швырнула его в раковину.

Костя в это время, завис посреди своей комнаты. И медленно опускался вниз. Татьяна Ивановна, видя эту картину, крикнула ему из кухни:

— Костя! Иди, на диван ложись, сволочь ты конченая!

— Ну, хватит уже орать мам… — Промямлил оттуда он. Иду… Че не видишь?!

 Медленно дойдя до дивана, он положил шкатулку и поварешку на спинку, а сам лег. Веки его словно налитые свинцом медленно закрылись.

Татьяна Ивановна, оставила сумку на кухонном столе, предусмотрительно вытащив и нее кожаный кошелек и пошла на улицу.

— Вовочка, иди сюда! — Позвала она внука, выйдя на улицу.

Вовочка в это время качался на поломанном ограждении придомовой клумбы. Услышав и увидев бабушку, он не медля ни минутой, побежал к ней, придерживая одной рукой карман, чтобы не растерять по дороге, то, что взял в отцовском шкафу.

— Они ушли, баб? — Чуть запыхаясь, спросил он.

— Черт с ними, — ответила она. Ты как, мой маленький?

— Не очень, баб… Папа снова нас всех обманул… Он же обещал, что больше не будет…

— Не будет внучек! Я, не позволю ему больше обижать и обманывать нас.

— Будет баб, я знаю…

— Но мы все-таки еще попробуем его вразумить. Правда, сыночек?

— Угум, — ответил ей Вовочка.

— Пойдем домой, тебе баба Лина гостинцев передала.

Они зашли в подъезд и по едкому запаху, было понятно, что сегодня все соседи знали, что в перовой квартире опять колются.