В том сердце скрыта вожделенной красотой

Туманность мира!

Тонут берега,

Размытые дорожною химерой,

Разубеждая в плоскости земли

Раздумий тщетных о тщете раздумий,

И беготни за смыслом бытия.

О старости пути в изгнаньях вечных

За долгим взглядом речь не донести

До мира слишком ясных откровений –

Нельзя дочерних.

Но предугадать,

Предугадать его пути возможно,

Сей ход неторопливый

Имеет час и год.

Под ним река, сверкая,

Живет прозревшей жизнью.

Тот пламень поит розные поля

И час и год!

И чуется великое прозренье.

Раскаяньям утопическим и догмам,

Оплошностью мирскою суеты,

Всегда поспешным, не всегда угодным.

Ответным чувством он отдохновенен,

А властность проявляет строго

Над равнодушным – признавай

Всегда его – встречая и прощаясь.

От чьей ли крови, плоскости стола,

Лжи первозданной, переизданной заботой,

Влеченьем быть без должного старенья

У вековечных крон ствола?

Состарится не временем утроба

Размеренным, насущным содержаньем

В изустно утомительную серость,

Не слыша бег ростка в иной связи,

У малого – мгновенье это вечность,

Великому – подвластна немота…

Простейший звук – в нем слышится волненье,

В нем музыки заученный урок,

Нагорный ль водопад, иль сточный лед

Оплакивают бурю.

Иль, просто, слышно за окном

Простую песнь крестьянки,

сбирающей венок.

Сочувствием неизъяснимым живо все –

В том тайна вдохновенья.

Елабуга Апрель 1984

Колокола

Усталости клич журавлиный,

Солома оставленных гнезд,