- Вова, это ты?
- Да, Галя, это я.
Проговорили на кухне пару дней, обменялись новостями. Потом меня она посадила на паром в Стокгольм под моим русским именем. Уходя я оставил ей половину денег, которые все равно пропадут. Было такое предчувствие.
На пароме много пассажиров были русские и я с удовольствием поговорил на все темы. Потом Париж, Торонто и Майями, где и узнал, что Вильсон тормознул всю группу прямо в аэропорту Лондона. Правила игры такие, риск потерь, он в крови у всех игроков.
Часть седьмая. Контрольный выстрел.
Я сижу на лавке в аэропорту Майами. Мне некуда идти, везде камеры и они настроены на мое лицо. Ни в буфет и ни в туалет не войти, есть одна мертвая зона, в которой я и нахожусь. Камеры не охранники, они работают 24 часа в сутки 365 дней в году. Меня должны забрать отсюда, кто и как, мне не известно. Включать телефон нельзя, сразу выдаст. Через час придет охранник и пригласит всех пройти на посадку. У меня остался один час свободы. Вильсон умеет работать. И я решил посвятить час сочинению письма “студентке”, которое она никогда не получит:
“Много ли мне надо для счастья? Думаю, что нет. Вообще я могу обойтись практически ничем. У меня есть все благословения от Бога, которые нужны для жизни. Но проблема в том, что все они начинают работать, если рядом есть ты, моя ”студентка”. Да, это сущая правда, все благословения работают, если я знаю, что рядом ты. Да, ты нужна мне. Нужна как дыхание в груди, как глоток чистой родниковой воды в Аппалачах, где мы провели с тобой не один выходной день, ты приносишь в мою жизнь свежесть воздуха после дождя в летний душный нью-йоркский день. Ты нужна, как прощение греха для верующего сердца, как открытые ворота рая для измученной постами и болезнями души. Да, моя жизнь и моя свобода, как ни странно в твоих распростертых руках, твоих полупрозрачных ладошках.
