Ее родителям я сразу не понравился. Вернее, ее отцу. Ее мать меня совершенно равнодушно приняла, мол, человек и человек. А вот ее папаша смотрел на меня, как будто я ему жизнь испортил.

            — Не переживай, — сказала мне потом моя милая, — папа никого не любит.

            Я окончательно перешел к оседлой жизни. Мы поженились, на мои сбережения купили вполне приличное жилье и стали вить семейное гнездышко — дражайшая супруга очень хотела детей. Меня она уговорила оставить опасную работу, а так как мне предлагали другую должность с повышением, то вот теперь я дежурный по станции. Зарплата больше, риска меньше, и мои любимые поезда никуда не делись.

            А летом у нас родился сын! Наш первенец. Отчетливо вижу яркий солнечный день, деревья благостно помахивают ветвями от несильного ветерка. У меня на руках заветный сверток, который я держу как самую большую драгоценность в мире. Рядом жена, счастливая и гордая. Улыбающийся добродушный старикан, в котором трудно узнать моего вечно всем недовольного тестя, и безумолку тараторящая теща, что-то рассказывающая про свою молодость, ее никто не слушает, но все улыбаются.

            Теперь старики, как я их называл, стали частыми гостями в нашем доме. Отношение тестя ко мне переменилось. Он охотно разговаривал со мной на разные темы и даже иногда советовался по различным вопросам.

            Я в полной мере ощутил вкус к жизни. Все что было до этого периода теперь казалось чем-то ненастоящим фальшивым. Я старался не вспоминать. Вот теперь, здесь и сейчас — моя жизнь. И не желаю ничего другого.