Мелеагант не просто не любил сладости. Он их ненавидел. В детстве, когда он так был беспомощен и слаб, когда еще надеялся на то, что отец – Багдамаг де Горр, любивший всех, кроме сына, полюбит его, эти сладости встали ему поперек горла.

            Багдамаг де Горр видел в своем сыне одни недостатки. Он не мог видеть достоинств, полагая сына единственным виновником гибели своей жены – матери Мелеаганта, родами. Багдамаг любил ее и, когда этого света в его жизни не стало, возненавидел всякую память о ней. А память была похожа на нее глазами, некоторыми чертами лица и все время искала его одобрения.

            Багдамаг черствел и срывался на ребенке, раня его душу раз за разом. И советники, из числа мудрых и дальновидных, видя преклонные годы Багдамага, старались остаться его наследнику друзьями и не придумали ничего лучше, чем подкупать его сладостями, которых никогда не позволял держать Багдамаг, как еще одно напоминание о своей любви – мать Мелеаганта обожала сладости.

            И они наперебой подкармливали ребенка тем, в чем он, на самом деле, не нуждался. После очередных криков отца – криков прилюдных, что Мелеагант не достоин короны, что его удел – пасти гусей с идиотами, что он вообще ему не сын, а так – ублюдок, советники давали Мелеаганту то пирожное, то какую-нибудь карамельную сладость.

            Они жалели его. Мелеаганта воротило от сладкого, которое неизменно давалось ему в состоянии, когда вся душа его чернела от боли, а мир он видел сквозь подступающие слезы.