Герцог Антор усмехнулся:

-И вы не пытаетесь этого скрыть? Уберечь сына?

-Мы – честные люди, — отозвалась герцогиня Розен, — долг моего сына отомстить. Долг матери дать святое благословение к мести.

-Я могу передумать о милосердии, — напомнил Антор, — у меня множество неприятностей и очень хочется отвлечься на какое-нибудь зрелище.

-Вам его не хватило? Что ж, всё в вашей власти. И я, и жизнь моего сына, и жизнь моей дочери – мы здесь пленники. Пленники собственного дома.

-Так убирайтесь! – громыхнул Антор. Раздражение слишком долго копилось в нём, раздражение на несгибаемость совета, на разрушенные войной земли, которые теперь были бы вроде как его, но всё-таки оставались чужими. – Убирайтесь, я дам вам свободу!

            Она взглянула на него опять с тем же спокойствием. Ярость угасла в её взгляде:

-Мы у себя дома. И я, и мой сын, и моя дочь.

            Пришёл черёд Антора усмехнуться:

-Ваш сын – да, у себя дома. Ваша дочь – тоже да. А вы, дорогая леди Эллия, нет.

            Не зная этого, он нанёс ей ответную рану. Она всегда боролась за то, чтобы стать в этих землях своей, но снова последовал тычок судьбы, напоминая  о том, что леди Эллия лишь гостья в герцогстве Розена, всего лишь воля отца привезла её сюда.

            Но она выдержала. Пожала плечами – слегка, как бы совсем незаметно, отозвалась:

-Я у себя дома.

            Антор шумно вздохнул. В его власти было сделать всё, что только придёт в голову, со всем уцелевшим семейством врага. Но желания не было. никакого желания. Что-то во всей его сути противилось этому, отторгало.