Великий Разлом Великий Разлом. Глава 2

Глава вторая

Отец

В гномьем обществе царит патриархат. Он сложился еще с древних времен, когда гномы жили в пещерах. Тогда мужчины сторожили жилища и ходили в туннели на охоту, а женщины прятались внутри, растили детей и готовили пищу. Много времени прошло с тех пор, гномы стали развитой расой, начали строить большие и безопасные города, однако приверженность старым традициям так и осталась. Жесткая кастовая система и неотступный патриархат до сих пор считаются одной из главных проблем гномьего общества.

Хала — единственная дочь действующего гномьего короля. За ее рождением стоит мутная история. Говорят, что ее мать умерла в родах, однако в детстве Хала не раз слышала от нянек о том, что мать кормила ее своим молоком, она даже помнила как та качала ее на руках, с трудом стоя на ногах у своей кровати. Воспоминания о матери у Халы оборвались примерно в то же время, когда она стала достаточно большой для того, чтобы носиться по дворцу, раздражая тем самым всех нянек и сиделок. Отец же всегда изображал убитого горем мужа и после никогда не женился. Все вокруг – и знать, и советники – убеждали его сделать еще одного наследника, хотя бы наложнице, но тот оставался не приклонен, рассказывая о своей бесконечности скорби по рано ушедшей супруге.

По гномьим традициям Хала не может наследовать трон. Она должна быть прилежнейшей из женщин – следить за чистотой дома, знать все сорта пива и эля, ткать ковры и делать украшения из цепочек. Единственное для чего может годиться Хала, по мнению общества, – это замужество за гномом, которого отец посчитает признать достойным преемником своего трона.

Хала ненавидела дворец и отца, которому было на нее наплевать. Она мечтала быть воином и защищать обычных людей. С трудом ей удалось поступить на службу в городскую стражу, пройдя жесткий экзамен по физической подготовке и теоретическим основам. С тех пор она ушла жить в казармы и дома больше не появлялась, если не поступало особого распоряжения короля. Как в этот раз.

Хала шла со своими провожатыми, как под конвоем. Она старалась опускать голову, отводить глаза, однако гномы на улицах все равно узнавали ее. К ней относились по-разному. Кто-то кланялся, кто-то криво улыбался, а кто-то не скрывал пренебрежения. Принцесса-воин – истинное посмешище Гномьего королевства.

Королевский дворец находился на окраине городской пещеры и вдавался вглубь горной породы. Внешне он представлял из себя множество полуцилиндров, плотно прилепленных друг к другу. Идеально округлые дуги цилиндров лишь изредка прерывались крошечными окошками и в самых исключительных случаях – маленькими балконами. Под окнами расположился широкий двор, выполняющий больше оборонную функцию, чем декоративную. И, отделяя королевский дворец от всего остального Гырнура, возвышалась огромная стена с искусной отделкой в виде выпуклых геометрических узоров. Немного в стороне от дворцовой стены расположилось небольшой озеро с крепкой каменной набережной. Около ворот в стене, как и всегда, стояла большая очередь из мелких чиновников Советов, ремесленников, сотрудников Департамента Документов и мелкой знати – все они хотели попасть на встречу с королем.

Конвой королевских стражей провел Халу мимо огромной очереди ожидающих аудиенции. Затем они оказались у небольшой двери в дворцовой стене, через которую обычно ходили стражники и прислуга. Никто не извинился перед Халой за такой скрытный, неофициальный и даже немного унизительный путь, и она поняла, что это делалось с одобрения ее отца.

— Ваше Высочество,- тем не менее, стражники, что встретили ее у двери, почтительно склонили свои головы.

— Добрый день,- пробормотала Хала и прошла мимо.

За стеной она на секунду остановилась, разглядывая идеальные цилиндры строений королевского дворца. Воспоминание о том, что она никогда не могла пройти в открытую по коридорам этого дома, причинило боль. Принцесса, образец идеальной женщины, скромной и тихой, не должна показываться обычным посетителям. Видеть ее могут лишь на официальных мероприятиях и лишь в присутствии отца, старшего брата или мужа.

— Ваше Высочество, пойдемте.

Хала поняла, что ее тянут в сторону, противоположную той, где находятся главные ворота королевского дворца. Даже двери для прислуги были в другом направлении.

— Женская дверь?- зашипела она.- Вы что, издеваетесь?!

Когда-то давно, когда гномы выбрались из своих пещерных жилищ и начали строить настоящие дома, появилась традиция ставить в дом две двери. Одна была со стороны улицы, большая, мастерски отделанная. Через нее ходили гости и мужчины дома. Вторая же, небольшая дверка, со стороны двора, предназначалась для женщин. Считалось, что проходя через эту дверь, женщина получает дополнительные гарантии защиты, потому что никто не увидит что она входит в дом одна и не испытает соблазна забраться к ней. А сколько женщин было ограблено и убито в темных двориках у женских дверей, история умалчивает.

Со временем традиция двух дверей в дом ушла из строительной мысли обычных гномов, в чьих семьях женщины теперь трудились наравне с мужьями и отцами. Сейчас рядовой гном мог сделать в своем доме несколько дверей только из одного лишь соображения – соображения выгоды, если он собирался сдавать внаем небольшие комнатки с отдельным входом, как делал это Зхан – мастер шлемов, у которого Энна снимала комнату.

Однако знатные семьи до сих по следуют закостенелым традициям древности и делают в своих домах отдельные двери для женщин. Во дворце же с этой мыслью пошли дальше и сделали не только отдельную дверь, но и сеть узких коридоров, по которым в детстве передвигалась Хала, сопровождаемая ватагой нянек и воспитательниц.

— Это приказ Его Величества,- стражи виновато склонили головы.- Вы должны беречь свою честь.

Хала гневно сверкнула на него глазами.

— Хорошо, как Его Величество пожелает,- сквозь зубы промолвила она.

Стражи молча ей поклонились и вернулись на свои посты.

Отец чётко указал её место, отправив через женскую дверь. Хала не любила отца и знала, каким жестоким он может быть. Но она не могла перечить ему напрямую — она не только дочь, но и поданная Гномьего королевства, а также его солдат.

Она шла через знакомые узенькие коридоры — «крысиные норы», как она их называла. По пути ей никто не повстречался, однако ткани, что прятали за собой голые стены, а также небольшие скамеечки, стоявшие здесь на случай, если вдруг усталость накатит во время перехода от комнаты к комнате, были чистыми. Хала знала, что по этим коридорам часто ходят молоденькие служанки, когда во дворце собирается слишком много мужчин. Их честь, в отличие от чести принцессы, никто не будет беречь.

Узкими лестницами Хала поднялась до третьего этажа. Ей не сказали, в какой комнате назначена встреча с отцом. Но можно было легко догадаться. Если он вызвал ее во дворец как отец, то аудиенции в тронном зале ожидать не стоит. Сейчас день, а значит, и малые приемные еще не открыли. Оставалось лишь одно место для встречи – их семейная гостиная на третьем этаже. Именно в этой комнате отец всегда отчитывал ее в детстве вдали от посторонних глаз.

Это была просторная комната на третьем этаже лицевой части дворца. Здесь был большой мягкий диван в центре комнаты перед газовым камином, несколько кресел разной формы, раскиданных по разным углам, книжные стеллажи вдоль ровных стен, перемежающиеся со стойками различного оружия. У балкона с не слишком большими окнами из рациональных соображений обороны, протянулся длинный каменный стол. За этим столом они собирались для редких семейных ужинов. Во главе стола стояло большое резное кресло – маленькая копия королевского трона. Глубоко в кресле сидел старый гном с густой бородой и седыми волосами, золотая парадная кольчуга красовалась на нем множеством драгоценных камней. Хала знала, что под этой декоративной кольчугой, скрытая плотной одеждой, прячется настоящая.

— А вот и моя дочь,- проскрипел король старческим, усталым голосом.

— Ваше Величество,- Хала поклонилась.- Я к вашим услугам.

— Сядь напротив меня, Хала, я хочу посмотреть на тебя.

Король уже был не молод, когда у него, наконец, появилась единственная наследница, сейчас же он был очень стар. Глубокие морщины, как разломы в земле, прорезали его высохшее лицо. Глаза поблекли, а губы тряслись. Но он все также жестко смотрел прямо перед собой.

— Зачем ты вернулась в Гырнур, Хала? Еще и так отважно трясла ночью перед городскими воротами своим королевским жетоном.

— Зачем мне жетон, если я не могу его использовать?- Хала вздернула подбородок.- Мне казалось, он мне нужен именно для таких ситуаций.

— Что привело тебя в город ночью? Почему ты не могла дождаться утра?

— Меня беспокоит, что на моей заставе вот уже несколько месяцев тишь да гладь. Ни одной твари, даже самой мелкой. Это не нормально.

— Тебя это и не должно беспокоить.

— Почему?- воскликнула Хала.- Я командир этой заставы и воин этой страны. Меня должно беспокоить все, что здесь происходит. Только так я могу обеспечить безопасность обычных граждан.

— Думать о безопасности граждан – это моя забота и забота Совета Обороны. Ты должна просто нести свою службу и исполнять приказы,- глаза короля сверкнули.- Раз уж ты не можешь быть достойной принцессой, будь хотя бы достойным солдатом.

Хала вспыхнула.

— Я пытаюсь!- воскликнула она.- Но всем остальным, похоже, наплевать абсолютно на все! Никто меня не слышит.

— Если ты не соизволила жить во дворце, как тебе полагается, и готовиться к исполнению своей будущей роли, то будь добра хотя бы не высовываться из своей заставы,- голос отца оставался все таким же пугающе спокойным и тихим.- Если тихо и нет нечисти – радуйся и продолжай играть в солдатиков.

— Но ведь это все не может быть просто так! Нечисть должна была куда-то уйти. Что, если Жрун снова задумал что-то?

Хала не хотела раньше времени раскрывать все свои карты, не хотела показывать, что за сутки в Гырнуре успела узнать уже довольно много. Ее осведомленность может стать лишним поводом для злости отца.

— Нечисть могла уйти в другую сторону,- произнес король Хейн.- Ты не думала о том, что вся нечисть сейчас может осаждать другую заставу? Или, быть может, она даже напала на какой-нибудь город, пожирает невинных граждан, а местная стража не справляется. Что, если именно сейчас гонец прибыл к воротам твоей заставы за помощью, а тебя там нет на месте?

Признаться честно, отец всегда умел пристыдить ее как следует. И вот уже успевшая собрать немало информации Хала слегка втянула голову в плечи, в красках представляя себе, как ее воины отправляются на подмогу к ближайшему городу, скрытому глубоко в подземных ходах.

— Ладно,- она вздохнула.- Я знаю, что вся Поверхность стекается к нам, что над горами появились драконы. И что нечисть собралась вокруг Далаги. И туда же направляются эльфы, люди и еще неизвестно кто.

На этот раз уже у короля глаза сверкнули гневом.

— Ты разговаривала со Стражем Поверхности?

Хала вскинула подбородок.

— Я встретила его около Совета Обороны, куда отправилась для встречи со Стражем Глубин. Но меня никто не принял.

Отец замолчал. Из его рта вырывалось только тяжелое, злое дыхание.

Хала поднялась на ноги и подошла к окну, воспользовавшись моментом. Ей тяжело было смотреть в глаза отцу.

Дворец был лучшим местом для разглядывания городской панорамы. Он располагался на естественном возвышении пола пещеры, а этажи его строения были самыми высокими в городе. Таким образом, стоя на балконе всего лишь третьего этажа, Хала могла окинуть взглядом всю городскую пещеру: дома, улицы, множество спешащих под делам гномов, обширный рынок, раскинувшийся у восточной окраины города – словом, всю городскую жизнь с ее суетой и обыденностью. Постепенно взгляд Халы переместился на стены пещеры. Они криво освещалась городскими огнями. Тени разной плотности и разных размеров уродливо плясали на их поверхности. Но среди них выделялась одна – особенно плотная и движущаяся как будто бы отдельно от остальных. Хала долго разглядывала ее, размышляя о том, а не гоблин-лазутчик ли это. Но гоблины не могут столь высоко забираться, и они не такие крупные.

— Вчера в Гырнур приехал Рамис,- послышался голос отца из комнаты.

При звуках этого имени Хала невольно скривилась. Рамис был ее двоюродным братом – сыном младшей сестры короля Хейна – и первым претендентом на престол Гномьего королевства. Это был властный, воинственный и очень умный гном, которому еще с юношеских лет благоволил ее отец. Рамис провел немало успешных военных кампаний, добрался до высокого звания в Совете Обороны – одно время ему даже пророчили место Стража Глубин.

Одно было плохо в этом гноме – его отвратительно высокомерный характер.

— Гордость семьи вернулась в родное гнездо,- лицемерно улыбнулась она.

— Хала,- голос отца звучал из самых глубин кресла и меховых шкур. — Я долго размышлял, как я могу дать тебе достойную жизнь и почитание общества.

— Мне это не нужно,- отозвалась гномиха. — Я живу той жизнью, которой хотела сама. И достигла её тоже сама.

— Жить в сырой пещере и махать мечом недостойно женщины, и тем более позорно для принцессы. Ты посмешище народа, дочь моя.

Она сжала кулаки.

— Пускай. Прожив посмешищем, я ни о чем не буду жалеть перед смертью.

— И твоя смерть быстро наступит в таком случае.

— Плевать.

— Нет, Хала. Ты моё дитя, и я должен позаботиться о тебе и своём королевстве. Ты станешь женой Рамиса. Это лучшее решение для всех.

— Это лучшее решение для тебя! — воскликнула она. — Чтобы я больше не позорила тебя, ведь так?

— Ты станешь полноценной королевой. И сможешь заниматься всем, чем захочешь.

— Всем, кроме военной службы!

Король медленно, величаво поднялся со своего стула. Он крикнул стражей, и те быстро прибежали из коридора, плотным кольцом обступив Халу.

Она вперила ненавидящий взгляд в своего отца.

— Ты не посмеешь запирать меня, — в голосе прорезались командные нотки. — Я уже один раз ушла из этого дома, и уйду ещё один. И больше никогда не вернусь сюда.

Король зашаркал на выход.

— Уведите Её Высочество в её покои. И не выпускайте без дозволения.

— Ты не запрешь меня в этом доме!- крикнула Хала ему в след.

Но старый король уже ушел.

— Ваше высочество,- проговорил один из гномов обступившего ее отряда.

Она покосилась назад. Если броситься туда, спрыгнуть с балкона, сгруппироваться, то, с учетом брони, она может уцелеть после падения с третьего этажа, но будет оглушена. Королевские стражники – лучшие из лучших, запросто схватят ее и доставят обратно во дворец. Но даже если ей удастся сбежать, покинуть город, что тогда? Ее жизнь будет разрушена. А сейчас не время. Нужно подумать о смутных временах и том, какую пользу она, Хала, сможет принести своему народу.

— Я пойду с вами добровольно,- промолвила она.- Только не прикасайтесь ко мне.

— Как прикажете, Ваше Высочество.

Хала прошла мимо них, и стражи быстро сменили построение – теперь они двигались за ее спиной ровной колонной по двое.

В сопровождении стражей она прошла несколько коридоров, углубляясь внутрь горной породы – комнаты членов королевской семьи располагались в самой глубине дворца.

— Мы будем за дверью, Ваше Высочество,- отрапортовал командир отряда, прежде чем Хала скрылась за дверью.

— Ага,- прошептала она уже в комнате.

Давящая тишина комнаты легла на ее плечи, как огромная гора. Хала осмотрелась и поняла, что здесь ничего не изменилось с тех пор, как она сбежала из дома много лет назад. В дальнем углу комнаты стоит неширокая кровать под шитым покрывалом, рядом – небольшой письменный столик с книжной полкой. Еще чуточку подальше стоит большое напольное зеркало, скрывающее за собой книжный шкаф. И почти посередине комнаты, на самом виду – огромный ткацкий станок. По стенам пещеры, которую по злой иронии называют комнатой, развешены гобелены с кривоватыми портретами предков – славных королей Гномьего королевство и их благочестивых супруг. Хала поджала губы, увидев портрет отца, висящий в одиночестве. Ей всегда говорили, что с лица ее матери не успели соткать ни одного гобелена.

Все газовые светильники и свечи в комнате были зажжены. Приглашая ее во дворец, отец уже знал, что не отпустит свою дочь назад.

Унылая порядочность этой комнаты заставила Халу застонать и привалиться к двери. Сбегая из этого места в казармы, она мечтала больше никогда не вернуться. Раствориться в солдатской жизни, умереть в бою с нечистью – что угодно, лишь бы не скука этой комнаты и не голос няньки, увещевающей ее сесть работать за ткацким станком. «Прясть и ткать могут только самые богатые женщины,- нашептывала нянька.- Вы принцесса и можете соткать сколько угодно полотен. Это истинное женское счастье!»

Шерсть в Подземелье была огромной редкостью. В города она могла попасть двумя путями: либо с Поверхности за огромную сумму денег, либо с пещер, где жили особые подземные овцы, куда добраться могли очень немногие воины, а вернуться – буквально единицы. Шерстяная одежда была предметом роскоши, ведь она прекрасно согревала в холодных пещерах, а еще ее можно было окрасить в самые яркие цвета.

«Истинное женское счастье». Хала пнула ткацкий станок со всей силы. Он отозвался возмущенным скрипом и слегка покачнулся. А гномиха прошла дальше и рухнула на кровать. Нужно ждать новой встречи с отцом, чтобы попробовать убедить его отменить свое решение. А до этих пор скоротать время будет лучше во сне. Да и не спала она очень давно.

Сон был коротким и черным. Годы службы приучили Халу просыпаться от малейшего шороха. И в этот раз она вскочила на ноги незамедлительно.

— Что такое?- прошептала она самой себе.

В комнате было по-прежнему тихо, газовые фонари горели также ровно, а свечи не сгорели и наполовину. Кругом прямо-таки разливалось напряжение. Густое, как туман и шепчущее о катастрофе.

Хала осторожно пробралась к двери. Ни на входе во дворец, ни после, стражники ее не обыскивали. И потому в ножнах обоих сапог сохранилось по кинжалу, а в поясе на талии – метательные диски. Гномиха сжала в руках один из кинжалов и толкнула дверь. Та поддалась, с легким скрипом открывшись.

Коридор, в котором находилась комната Халы, был слепым ответвлением широкого главного туннеля. Ни одного стража возле комнаты не оказалось. Но по коридору эхом отдавались звуки возбужденных голосов и шагов. Звенела тяжелая боевая броня.

Хала опрометью кинулась в главный коридор и попала в огромный поток возбужденных, испуганных и злых гномов. Придворные, родственники королевской семьи, случайные посетители дворца, но больше всех – стражи. И все столпились около дверей королевской спальни.

Гул голосов не позволял четко определить что же случилось. По возбужденной толпе летали приказы «оцепить коридор», «увести посторонних», а обычные зеваки вздыхали между собой: «Что слу…», «Не может быть!», «Ох, Его Величе…», «Этот гад!».

На Халу никто не обратил внимания. Она спрятала нож и, как рыба через водный поток, просочилась через толпу. Около дверей опочивальни стоял Алвин — командир дворцовой стражи. Хала хорошо помнила его – когда-то они вместе служили в городской страже, и он никогда не брал ее в свою дозорную группу, говоря: «Не хочу умереть, если вдруг твоя юбка где-нибудь зацепится». Он был знатного происхождения и богат и легко пробился на теплое местечко.

— Алвин!- воскликнула Хала, выходя из толпы.

Дорогой доспех на нем был кое-как застегнут, а густая темная борода – не причесана.

— Хала,- он отвлекся от разговора с другими стражниками.- Посторонним необходимо покинуть это место.

— Это спальня моего отца!- в голосе мелькнула сталь.

Командир слегка сжал в голову в плечи, будто вспомнив о легком недоразумении.

— Ваше Высочество,- уголки его губ дрогнули.- Вам лучше вернуться в свои покои. Здесь сейчас небезопасно.

— Что произошло?!- она нахмурилась.- Я имею право знать!

Алвин недовольно цыкнул.

— На твоего отца совершенно покушение. Нападавшим был человеческий маг.

Энна возвращалась домой в приподнятом настроении. Рабочий день прошел замечательно. Предсказательные карты летали в ее руках, а слова лились рекой. Люди на рынке сегодня были особенно щедрыми, предсказательница заработала много денег и собрала множество комплиментов от мужчин. Она была в своей стихии. Искусная предсказательница и обворожительная женщина.

Проработав до середины дня, Энна засобиралась домой. Ей хотелось пообедать вместе с Халой и отправиться на собрание Чтецов Рун – обязательное еженедельное событие в их касте. На половине пути ею овладело смутное беспокойство. Это походило на противное настойчивое покалывание где-то в животе. Энна напряглась и ускорила шаги. Больше она не улыбалась.

В своей комнате она с удивлением застала Янира, спящего за столом. Порожняя бутылка из-под самогона лежала рядом с ним. Как и Хала, Энна много лет не видела его, однако встретить его вот так отнюдь не хотела.

— Янир!- позвала она. – Эй! Проснись!

Рыжебородый гном шевельнулся и что-то пробормотал. Пустая бутылка улетела на пол.

— ЯНИР!!!- возопила Энна, со всех сил дергая его за бороду. Тьма шевельнулась в укромных уголках комнаты, желая лизнуть пятки незваного гостя.

Несчастный гном упал на пол и только тогда пришел в себя.

— Э…э…Энна?- пробормотал он, разлепив голубые глаза.

— Конечно, это ведь мой дом,- она села на стул, с которого стащила незваного гостя.- Где Хала? И почему ты такой пьяный?

— Ну…- он неосознанно еще обвел глазами помещение.- Мы с Халой обсуждали Поверхность, почему я приехал сюда… а потом пришли стражи из дворца. Отец Халы захотел увидеть ее.

— Чтооо?- Энна в отчаянии заломила руки.- Он знать ее не хотел столько лет! Никогда не интересовался, как она. А тут захотел встретиться с любимой дочерью?

Теперь ее предчувствие буквально вопило об опасности.

— Янир, здесь что-то нечисто. Мы должны помочь Хале.

— Даа…- пробормотал пьяный.- Нам надо помоччччь… Но как?

— Пойдем штурмовать дворец!

Люди, как и другие существа с Поверхности, были большой редкостью в Подземелье. Гномы не жаловали гостей и пускали их к себе лишь в исключительных случаях вроде дипломатических визитов или для заключения какого-нибудь важного торгового соглашения. Да и сами существа Поверхности не стремились оказаться в низких каменных туннелях и душных подземных городах. Даже воры и мародеры забредали к гномам очень редко. Обычно они добирались до ближайших к Поверхности поселений, пугали местных жителей, обносили один-два дома и скрывались. А затем либо становились пойманными воинами гномов, либо погибали в гнездах подземных тварей.

Гырнур находился глубоко под землей, и это был первый случай, когда чужак забрался сюда. И первый случай, когда чужак напал на правителя Гномьего королевства.

— Чужак?- Хала не поверила своим ушам.- Как он это сделал?

— Мы не знаем, — за такую ошибку Алвин мог запросто лишиться головы или же получить ссылку на Поверхность.- После разговора с тобой Его Величество ушел в свои покои и находился там какое-то время. Стражи услышали хлопок из-за двери, позвали короля, но тот не отвечал. Они приняли решение войти в покои. А там на кровати без сознания лежал Его Величество, а над ним стоял маг.

— Где они оба сейчас?

— Его Величество в своей спальне с медиками, а чужак – в тюрьме. Рамису уже обо всем доложили, скоро он будет здесь.

Хала поморщилась. Ей не нравилось, что к двоюродному брату уже относятся как к королю.

— Я зайду к отцу, посмотрю как он,- промолвила она.- А затем попрошу кого-нибудь из твоих ребят проводить меня в тюрьму к этому магу.

Тяжёлые двустворчатые двери отрезали её от шумного мира. В покоях короля было тихо и сумрачно. Вокруг широкого ложа рядком стояло несколько лекарей в тёмных мантиях, пропахших лекарственными снадобьями. Они шёпотом совещались и качали головами. Один из них заметил Халу и глубоко поклонился.

— Ваше Высочество.

— В каком он сейчас состоянии?

— Его Величество спит, — проскрежетал самый старый из лекарей.- Он был без сознания, когда мы пришли. Видимых повреждений нет, но его разум поврежден.

— Как это?

— Мы не знаем, Ваше Высочество. Подобное состояние мы видели, когда гномы травились грибами, растущими на берегах Нижних Озёр, но при отравлении кроме угнетения разума всегда бывает рвота и диарея…

— А если это магия?- спросила Хала.- Нападавшим ведь был маг.

Лекари не отвечали. Хала понимала почему: гномы не знакомы с магией, и их лекари не умеют лечить недуги, нанесённые ею.

— Есть вероятность того, что это не магия? — осторожно спросила она. — Может, сердце? Ведь он уже стар.

— Мы не можем ничего утверждать, пока Его Величество не проснется, — покачал головой старый лекарь.

— Значит, нужно вытрясти с этого мага, что он натворил с нашим королём,- Хала сжала кулаки. Она не любила отца, но короля уважала.

Она развернулась спиной, взялась за тяжёлую створку двери.

— Ваше Высочество… — окликнул лекарь. — Вы не взглянете на своего отца?

— Нет нужды. Я видела его недавно.

Хала вышла из комнаты, даже не взглянув снова на кровать. В газовых фонарях заканчивалось топливо, и она знала, что лекари тоже скоро покинут комнату, оставив короля во тьме.

— Мне нужен кто-нибудь, кто проводит меня к пленнику,- сказала Хала Алвину.

За то недолгое время, что она провела в королевских покоях, стражники успели разогнать большую часть зевак. Коридор оцепили, и теперь только гномы в тяжелой броне стояли вдоль отделанных золотом и самоцветами стен. «Где же была эта рать, когда огромный чужак пробирался к комнате короля?»- Хала покачала головой. В спальне ее отца не было ни одного окна, а значит этот маг мог попасть в нее только из внутренних коридоров дворца, которые должны были охраняться самым тщательным образом. Не было никаких сомнений в том, что вопрос компетентности дворцовой стражи будет всерьез рассмотрен в самое ближайшее время.

— Ну, что думаешь?- поинтересовался у нее Алвин.

— Нужно выбить из этого чужака кто он такой и откуда взялся,- прошипела Хала.

— Это мы уже знаем,- Алвин хохотнул.

— Не ерничай!- она поборола желание ударить его со всей силы.- Нам нужно знать, что он сотворил с моим отцом. И зачем он явился в Подземелье.

Глава дворцовой стражи брякнул броней, пожав плечами, и махнул ближайшему из стражников.

— Жем, проводи прЫнцессу Халу к пленнику. Она будет вести дознание.

«Спокойно, Хала, нет времени обращать на это внимание»,- прошептала она.

Молодой стражник с совсем коротенькой белобрысой бородкой отнесся к ней намного более уважительно. Он слегка поклонился и отправился вперед, обогнав ее на приличное расстояние и стараясь держать его.

Их путь лежал в подземелья дворца, где располагались камеры временного содержания преступников. Изначально они предназначались для совершивших серьезные проступки дворян и потому были роскошно отделаны. Однако со временем в них начали уводить для временного содержания пойманных во дворце преступников – тех, кто покушался на членов королевской семьи, шпионов и прочих. Они содержались в богатых камерах ровно до тех пор, пока шло разбирательство в истинности их злых намерений. Затем всех преступников до суда переводили в сырую тюрьму стражи Гырнура.

Хала ни разу не бывала в этих темницах. Узкая лестница, вроде тех, что были в «женских» коридорах привела их к зарешеченной двери, у которой стоял очень серьезный и хмурый гном. Жем едва заметно кивнул ему и указал на Халу.

— Ее Высочество желает взглянуть на пленника.

— Разрешение у нее есть?- гаркнул страж.

— Ваш командир, Алвин, отправил меня,- Хала вскинула голову.

Страж даже не взглянул на нее.

— Нужно письменное разрешение! И жетон! Иначе не пропущу.

Громовой голос раздался из-за решетки раньше, чем Хала закипела.

— Пропустить! Я разрешаю!

— Есть!- страж тут же загремел ключами.

— Ну спасибо, брат,- пробормотала Хала.

По ту сторону решетки стоял Рамис. Это был бравый широкоплечий гном с густой светлой бородой, аккуратно собранной в три косы, украшенных на концах резными бусинами. На нем красовался легкий кожаный доспех, идеально подогнанный по фигуре. Рамис был хмур и в его глазах, направленных на Халу, не было ни капли насмешки.

— Здравствуй, сестра,- он слегка кивнул ей и сделал жест молодому стражнику, чтобы тот удалился.

— Здравствуй,- она воздержалась от положенного в такой ситуации поклона.

— Удивительное дело, что ты и чужак оказались в городе одновременно,- вместо насмешек Рамис перешел сразу к более серьезным нападкам.- А еще чужак каким-то образом очень легко прошел через полный охраны дворец… будто знал план коридоров.

— Ты подозреваешь меня в том, что я привела этого чужака? Чтобы он убил моего отца? Зачем мне это нужно?

— Ты мечтаешь о троне.

Хала помедлила с ответом. Она не могла отрицать, что хочет стать королевой. С самого детства она мечтала пошатнуть закостенелые устои общества, в котором живет. Однако, с другой стороны, ей нравилось быть просто солдатом и защищать свой народ.

— Ты прекрасно знаешь, что никто не позволит мне единолично взойти на трон и править,- она покачала головой.- Мне было бы не выгодно заключать с чужаком союз, от которого я не смогу гарантированно выиграть. Наше совместное появление в городе обычное совпадение. Да и ведь не я одна приехала в Гырнур на днях.

Рамис изобразил задумчивость.

— Ты права. На днях в город прибыл Страж Поверхности, и он мог сопровождать чужака весь его путь по Подземелью. А он известный проныра, готовый на что угодно, лишь бы выбраться из грязи, в которой родился. А где будет его выгода, там будет и твоя, не так ли?

— Почему ты так стараешься найти предателя?- Хала начала терять остатки самообладания.- Может, у тебя у самого совесть не чиста? Все знают, что ты – первый претендент на трон, и по происхождению, и по расположению короля. И тоже не так давно вернулся с похода на территории, прилегающие к Поверхности.

Тут Рамис решил пойти на попятную.

— Что ж, раз ты хотела пообщаться с пленником, то идем вместе. Посмотрим, кого он назовет своим сообщником.

Хала молча кивнула и отправилась следом за ним по узкому, слабо освещенному коридору. За поворотом коридор расширялся, по бокам его появились двери камер с изящными коваными решетками. Камеры просторные, на большой коридор – всего четыре штуки. В каждой камере по широкой кровати, строгому креслу с прямой спинкой, крошечному письменному столу и ночному горшку, стыдливо спрятанному за ширмой. Несколько стражей стояло вдоль коридора, на всех была боевая броня и шлемы с опущенными забралами. У самой дальней камеры расположились двое особенно крепких гномов, а также совершенно неожиданная фигура. По синему плащу с капюшоном и зажатому в руках кожаному мешочку Хала узнала Чтеца Рун.

— Я пригласил главу касты Чтецов,- важно заметил Рамис.- Может быть, они и шарлатаны, но хотя бы слышали о магии. У них, бывает, попадаются в библиотеках настоящие сочинения человеческих магов.

— Я в курсе,- сухо сказала Хала, вспомнив огромные талмуды из коллекции Энны.

— Отчет!- Рамис возвысил голос, обращаясь к стражам у камеры.

— Он молчит,- отрапортовал один из стражников, вытянувшись по струнке.- Даже Чтецу не удалось его разговорить.

Двоюродный брат кивнул, а затем обратился к Хале.

— Иди и узнай, как выглядит человек… если ты, конечно, еще не видела его.

Гномиха не ответила на колкость. На обмякших вдруг ногах она проделала несколько шагов, остановилась возле неподвижного Чтеца Рун, от которого неожиданно резко пахло какими-то травами, и осторожно всмотрелась в полутьму камеры. Там угадывался огромный силуэт, застывший в скрюченной позе на полу.

— Эй…- осторожно позвала Хала.

Силуэт зашевелился. Зашуршала одежда, и вот уже свет газовых фонарей из коридора осветил лицо и верхнюю часть тела чужака.

Разглядывая его, Хала ощутила прилив ужаса.