Вскоре она вышла на развилку трех дорог, где в центре стоял указатель направлений на немецком: “Ширке”, “Броккен” и “Метеостанция”. Нэнси посмотрела в сторону Броккен, где-то вдалеке поднималась пара туристов. а издали горели огни праздника. Ведьма обошла указатель, повинуясь внутреннему чутью, на табличке “Броккен” с обратной стороны значилось “‏שַׁבָּת‎‏‎” знакомые символы означали нужное и манящее слов. Голова немного закружилась и девушку повело, она посмотрела в сторону Лысой горы, где уже не было ни туристов, ни огней. 

— Какого..? – только и успела выдохнуть Нэнси, как налетел ветер, а корни деревьев вдоль тропы ожили, вырываясь из земли. – Ага, все ясно. – Кивнула Нэнси своим мыслям, подхватила Хоуп на руки и бросилась бежать вверх по склону. 

Какое-то время кусты и коренья пытались ухватить Нэнси за ноги, но вскоре отстали.        

В шуме весеннего ветра слышалась музыка флейты, веселый мотив. Над Нэнси пару раз пронеслись какие-то фигуры, но девушка не смогла заставить себя поднять голову. В зарослях левее от тропы кто-то или что-то промчалось, ломая ветки и сучья. Наконец она достигла вершины Лысой горы, точнее почти достигла. Ведьма не рискнула выйти из укрытия низких деревьев на открытую поляну. И здесь был совсем не туристический праздник. 

В центре поляны бушевало пламя костра, поднимающего дым к уже черному весеннему небу, вокруг костра плясали фавны, играющие на флейтах, а вместе с ними несколько человек. Поодаль сидела еще группа существ, ритмично постукивающих в барабаны. С другой стороны, высился костяной алтарь, а рядом с ним деревянный трон, подлокотники которого венчали высушенные головы. Справа от трона кружился непроницаемый рой мух или мошек, слева — кого-то более крупного, словно саранчи. Из черноты неба спускались женщины на метлах, из леса выползали змеи, с другого склона холма вместе с холодным туманом, стелющимся по земле в круг огня выходи белесые фигуры.