На мне тяжёлые армейские ботинки. Тоже чёрные. Сегодня я в чёрном. Я словно закосплеила Уэнсдей Аддамс. На тебе белые кеды с рисунком арбузных долек. Ты как Энид Синклер. Яркая, броская, живая, общительная.

На мне черные прямоугольные очки. Я похожа в них на Джона Леннона, …если бы тот носил прямоугольные. У тебя линзы. Сегодня обычные. Вчера ты была в карих. Ты так часто меняешь их, что я начинаю забывать, каков настоящий цвет твоих глаз. Да, я вру. Твои глаза зелёные, и я не спутаю их с другими зелеными. Даже если мне покажут фотографии радужки сотни зеленоглазых людей, я безошибочно найду твои зеленые. Ты любишь долго смотреть мне в глаза, потому что знаешь, что я смущаюсь, когда зрительный контакт затягивается, и отвожу взгляд. А ты берешь меня за подбородок и сюсюкаешься со мной как с маленькой. И я обожаю тебя за это. Каждая твоя забавная ужимка, морщинки у глаз и на носу, улыбка — я люблю в тебе решительно всё.

Мне нравится смотреть на тебя, когда ты занята. Рисование, фотография, поэзия. Когда ты в деле — ты превосходна. Кисточка, карандаш, китайские палочки в пучке каштановых волос. Я люблю тебя любую. У тебя синдром кролика. Ты грызёшь карандаши, ручки и линейки. Я была у тебя дома, и не нашла ни одного целого карандаша. Ты даже сгрызла ластик, который я тебе подарила. Невероятно. Но я не обижаюсь. Я люблю тебя. …даже когда ты грызёшь всё подряд. Жаль только, что сказать не могу. Потому что ты — это ты.