-Докладываю, — Мелеагант приложился к вину, — Ланселот напугал казначея, трех полководцев, кораблестроителя Маттео…

-Он же испанец! – сообразил вдруг Уриен. – Маттео испанец. Как Ланселот мог ему…что он ему сказал?

-Аль грано, ратас де мар! – хихикнула Моргана, — к делу, морские крысы!

-Поздравляю, — Мелеагант многозначительно взглянул на Уриена, — ты умеешь выбирать!

            Уриен не понял. Или не пожелал понять.

-Слушай, Моргана! – вдруг вспомнил Мелеагант, — часто у Ланселота такие приступы? Нормальный же человек!

-Нормальных здесь не будет, — помрачнела Моргана. – Ох…ну, раз в шесть-семь месяцев. Ты привыкнешь.

-Нет уж, спасибо!-  возмутился Мелеагант, — я, конечно, ценю его службу и дружбу, но мне психи не нужны. Своих хватает. Могу посмотреть в зеркало, если что!

-В прошлый раз, — продолжала Моргана горячим шепотом, — он взбесился, когда я заболела. Нашипел за то, что я без плаща выскочила на снег. Потом на казначея наорал. И на конюха. И еще на двух-трех людей.

-Я вообще не знал, что Ланселот может орать, — пожаловался Уриен и Моргана расхохоталась:

-О! тебе предстоят большие открытия! Он таких мне однажды прописал…

            Она осеклась. Это была страшная ночь. Постыдная для Морганы. Она поддалась слабости и попыталась отравиться. Ланселот спас ее, а потом от испуга, со слезами на глазах, долго выговаривал ей, кричал…и Моргана тоже плакала. Плакала от стыда за слабость, за то, что заставила его переживать. За свою неправоту!