7

Профессор Гроссман не мог нарадоваться щедрой добыче. Всю свою жизнь он изучал детей с необычными способностями и тут такая удача!
— Для начала мы сделаем вам КТ головного мозга, дорогие мои дети!
— Вы думаете, что наш мозг чем-то отличается от мозга обычных людей? — презрительно хмыкнул Джеральд. — Это у нас внутри!
— Вот это мы и проверим, — ответил профессор, — а потом посмотрим, что у вас внутри. Видите себя тихо и спокойно и все будет хорошо.
— Вы мечтаете создать клон индиго искусственным способом, — сказал Райан.
— Блестяще! — сказал Гроссман. — Поразительные способности!
На них надели железные обручи и всем по очереди сделали КТ головного мозга.
Гроссман внимательно изучал снимки.
— Так-так… Компьютерная томография… Изображения супратенториальных структур мозга… Участков патологической плотности не определяется. Срединные структуры симметричны, не смещены. Базальные цистерны обычной конфигурации, не расширены. Ширина передних рогов боковых желудочков, третьего желудочка… Четвертый желудочек расположен симметрично. Наружные ликворные пространства не расширены. Турецкое седло обычной формы и размеров. Ретробульбарные пространства свободны. Зрительные нервы и их каналы без особенностей. Воздушность гайморовых, лобной, основной пазух сохранена. Костно-деструктивных изменений не определяется. Органических изменений головного мозга не выявлено… И вправду, ничего особенного.
Он внимательно посмотрел на подопытных.
— Вы выглядите вполне как обычные дети… Но… глаза… Выдают глаза! Нужно немедленно исследовать глазную сетчатку!
Но в этом обследовании профессор также не обнаружил ничего сверхъестественного. Гроссман провел полное обследование всех органов, но не выявил особенностей. Лоб его наморщился, на нем выступила испарина.
— В чем? В чем же секрет?
— Секрет вот здесь, — сказала Полин, и, скрестив руки, приложила их к груди. — Здесь, в наших душах, и ваши приборы не смогут исследовать их… — ее глаза мерцали, как звезды.
— Профессор сжал кулаки и снизил голос до озлобленного шепота.
— Вы никогда отсюда не выйдите, пока я не разгадаю ваш секрет! Я научусь клонировать индиго, чего бы мне это не стоило.
— Этого никогда не будет, — спокойно сказал Райан. — Можно клонировать тело, но душу клонировать невозможно.
— Это мы еще посмотрим! — сказал Гроссман. — Обо мне будет говорить весь мир, — с этими словами, водушивившись, он вышел из кабинета, повернув ключ в двери.
Дебора внимательно рассматривала ребят. Теперь они казались ей в другом свете. Она разглядывала их лица, волосы, руки. Все казалось неземным.
— Я сижу рядом с детьми индиго, — вырвалось у нее.
Джеральд смерил ее взглядом, в котором сквозило презрение.
— О да, мы же не такие, как все.
Райан посмотрел на Джеральда:
— В последнее время я замечаю в твоей душе слишком много темных оттенков.
Джеральд ответил на его взгляд. Во взгляде Джеральда затаилась боль и обида. Его глаза из зеленых стали совсем темными. Взгляд Райана был бесстрастен.
— Помни, для чего мы здесь, — сказал он. — И никогда не забывай об этом.
Дебора смотрела на Райана уже не просто, как на любимое существо, а как на ангела, как на что-то великолепное, сверхъестественное и недостижимое, с которым сидеть рядом уже огромная честь.
Джеральд нервно ходил по кабинету взад-вперед, скрестив руки на груди. Наконец, это ему надоело, он остановился, прислонился к столу.
— Чувствую себя мышью в клетке. Подопытной мышью… Нужно выбираться отсюда.
Полин посмотрела на решетчатое окно. Ночь спустилась на землю. Звезды на небе сверкали, как ее глаза. Она опустила взгляд на стену:
«Смерти нет» — было нацарапано на стене. Полин закрыла глаза, побледнела, схватилась за поручень кресла, чтобы не упасть.
— Это писал мальчик, который был болен лейкемией, — проговорила она, не открывая глаз. — Ему оставалось недолго… Родители не смогли смириться, что скоро потеряют сына и… профессор предложил сделать его клон…
Она вскрикнула и открыла глаза. Дебора смотрела на нее в немом изумлении.
— Может быть, скоро тут будут бегать и наши клоны, — сказал Джеральд. — Да только у них никогда не будет наших способностей. Этот умалишенный профессор готов расщепить нас на молекулы, но он никогда не узнает, почему мы другие.
— Как хочется помочь всем людям, как хочется, чтобы в мире больше не было боли и страданий… — прошептала Полин.
— Мы не боги, — ответил Райан, — но у каждого из нас своя миссия. Я надеюсь, что мы выполним ее достойно.
Никто из них не заснул в эту ночь, кроме Деборы, которая задремала, сидя прямо на стуле.
С самого утра Гроссман пришел с иглами и пробирками, чтобы взять у детей кровь. Он надеялся, что состав крови этих детей будет отличаться от состава крови других.
Лицо Райана не выражало никаких эмоций, когда острая игла вонзилась в его вену.
— Вы знаете, что тщеславие — это грех? — спокойно глядя на Гроссмана, спросил Райан. Его глаза лучились, как два солнца. Профессору стало не по себе, он не выдержал взгляда и отвернулся на пробирку, в которую стекала тоненькая струйка крови.
— Когда человек хочет любой ценой прославиться, — продолжал Райан, — чтобы о нем помнили в веках. Но люди должны славиться добрыми поступками, а не насилием над детьми.
Вас не любили в семье, считали неудачником, всегда ставили в пример старшего брата. Вы ощущали себя никем, душа переполнялась обидой и злобой. Вы мечтали доказать всему миру, что чего-то стоите, что стоите многого… И пытаетесь доказать это до сих пор, даже ценой насилия над другими людьми…
Гроссман уставился на мальчика. Внезапная вспышка темно-синего ореола вокруг него ослепила профессора. Он вскрикнул, взялся за глаза и выронил пробирку с кровью. Алая кровь разлилась по паркету.
Райан встал с кресла:
— Мы можем идти, путь свободен. Профессор ослеп на некоторое время. Но, прежде, чем уйти, мы должны освободить тех детей, которых он выкрал и держит для опытов.
— Но у нас нет ключей! — воскликнула Дебора.
— Они не нужны. Сейчас двери откроются сами.
И там, где они проходили, двери сами по себе открывались настежь.
— Дети, выходите, вы свободны, спешите домой, пока есть время!
— Как это возможно? — опешила Дебора.
— Мы не делаем ничего, — ответил Райан, — помогла энергия добра и справедливости.
Они вышли на белый свет.
— Можно… я пойду с вами? — спросила Дебора.
— Прости, но здесь наши пути разойдутся, — ответил Райан. — У каждого из нас свой путь.