Райан всегда видел яркие сны, будто цветное кино на большом экране кинотеатра. Снова приснился город будущего. Огромнейшие диковинные дома, летающие тарелки вместо маршрутного такси. Можно спокойно слетать на любую планету солнечной системы. Роботы, выполняющие работу, которой раньше занимались люди. Он любил эти волшебные сны, как будто ментально попадал в будущее на машине времени сна. Когда он просыпался, тут же начинал рисовать то, что видел во сне. Картины получались чудесными. В этом сне все дети обладали такими способностями, как они с Полин. Были развиты духовно и интеллектуально.
— Райан, картина превосходна! — вскричала Полин.
— Эта картина — мой сон, — ответил Райан, добавляя красок. — Знаешь, где-то в глубине души, я встретил Джеральда… Будто бы он пытался выйти со мной на связь.
— И?
— Ему слишком плохо. Он слаб, он зашел в тупик. Но я ничего не смогу сделать. Пока он сам этого не захочет. А он не хочет…
— А у нас не осталось денег, чтобы существовать дальше, — сказала Полин.
— Давай отнесем на продажу мою новую картину, — сказал Райан.
Они отправились в город. На асфальте сидела девочка-художница, выставившая напоказ свои работы. Более странных картин Райан еще не видел. Они были написаны будто неземной кистью, будто сотканы из лоскутов сна и фантазий.
— Как это?! — вырвалось у Полин. Девочка посмотрела на нее яркими синими глазами. По этим глазам Полин поняла, что она такая же, как и они.
— Эти картины написаны слезами мира, — ответила она. — А люди считают меня сумасшедшей.
— Кто ты, откуда, где живешь? — спросил Райан.
— Меня зовут Карен, а живу я… Вся Вселенная дом для меня…
— Ты такая же, как мы, — сказал Райан. — Хочешь остаться с нами и вместе искать путь?
— Хочу, — ответила Карен.
— Вот ты где, — подошел мужчина в шляпе. — Ты уже здесь, девочка. Ты подумала над моим предложением и согласна работать на меня? Ты согласна рисовать картины для моих выставок?
— Нет, — ответила Карен.
— Нет?! — возмутился человек в шляпе. — Да кто ты такая, чтобы перечить мне и спорить со мной?! Я отдам тебя в приют для беспризорников!
— Отойдите отсюда, — спокойно проговорил Райан.
— Что?! Ты смеешь еще мне указывать, щенок?! — он занес над Райаном руку, но руку будто парализовало. Мужчина только лишь увидел тесно-синее свечение, окутавшее мальчика, как ореол и закричал.
— Такое происходит со всеми, кто хочет причинить нам зло, — сказал Райан. — Я не делаю этого специально…
— Пойдемте отсюда скорее, — сказала Полин, — пока он не пришел в себя.
Они быстро собрали картины и покинули это место.
— Расскажи о себе, — попросила Полин. — В школе и дома меня никто не понимал, все смеялись, считая меня чудаковатой и едва ли не сумасшедшей. В школе мне было не интересно, потому что я знала всю школьную программу и программу старших классов. Я ощущала себя белой вороной. Полное одиночество… Я — изгой. МЕня никто не понимает. Все смеются и издеваются надо мной. Родители отвели меня к психиатру и тот поставил диагноз СДВГ — синдром дефицита внимания, гиперактивность. Мне прописали риталин. Но от этого мне стало только хуже. Я ушла из дома, чтобы не мучить ни себя, ни других. Я зарабатывала на жизнь тем, что рисовала картины и продавала их…
— Ты не больна, Карен, — сказал Райан, — и не сумасшедшая. Ты просто другая, как мы. В этом нет ничего плохого. Нам предначертан свой путь, но мы вправе решать идти ли по нему, или свернуть, — он помрачнел, вспомнив о Джеральде. — Мы знаем и чувствуем больше, чем обычные люди, мы с рождения знаем многие истины, к которым другие идут годами…
— Я знаю это, Райан, — ответила она, — это в моей душе, в моем сердце.
— Ты даже знаешь мое имя, хотя я не представился, — улыбнулся Райан. — Мы хотели найти таких же, как сами, но те, кого мы встретили, очень опечалили нас…
— Роджер и Эван… Я знаю их, они хотели забрать меня с собой, но я отказалась. Мне не нравится то, что они делают… Теперь они возненавидели меня…
— Но есть мы, — сказала Полин, — и мы защитим тебя.
— Есть вещи, которые пугают меня, — проговорила Карен. — Иногда я боюсь сама себя и того, что чувствую боль людей и животных. Если эта боль всех людей и животных нахлынет на меня одновременно, она разорвет меня…
— Тебе нужно учиться справляться с этим, ничто не дано просто так. Возможно, кому-то из них ты сможешь помочь, и одной болью в этом мире станет меньше, — сказала Полин.
— Когда это находит на меня, я начинаю рисовать картины, чтобы выплеснуть эмоции. Я называю их «Слезы мира» и, мне кажется, что они нарисованы слезами тех, кому больно, — сказала Карен.
— Мы будем помогать тем, кому сможем помочь, — сказал Райан.
— Нет, вы будете делать то, что мы захотим, — сказал Роджер и они захохотали.
— Эй, вы, слизняки, выходите мериться силами! — закричал Эван.
— Мы не занимаемся подобной ерундой, — ответил Райан.
— А что, страшно? — продолжал хохотать Роджер. — Ну, покажите, что вы умеете.
— Вы растрачиваете свои таланты на зло, — сказал Райан.
— Да что вы, святоши! — Эван взглядом выбил картину из рук Райана.
— Над тобой сильно издевались в школе, — сказала Полин.
— Над нами всеми издевались в школе, ведь мы не такие, — сказал Эван.
— Ты бы мог спасти своего брата, но не сделал этого… Потому что считал, что брата любят больше, чем тебя… Но иногда, когда ты остаешься один, тебя начинает грызть совесть… Стэн… Его звали Стэн…
Эван на несколько минут изменился в лице.
— Эта сучка читает прошлое, — проговорил он сквозь зубы.
— Да, а еще я недавно открыла в себе способность читать будущее, и твое я вижу в сточной канаве… Вижу, как ты валяешься там пьяный…
Эван сверкнул глазами. Будто сильным ветром с Полин сорвало плащ и отшвырнуло в сторону.