-Это помойка! – заорал Карл в бешенстве. – Ты…знаток жизненных сетей! Ты ничего не знаешь! Ты слышал о том, как далеко идет человечество? Ты слышал о том, как меняется мир? Ты знаешь о нем хоть что-нибудь? Ты не был за пределами этого поганого серого города, так откуда ты можешь знать…
-Всё, что я знаю, — отец перебил его. он заговорил спокойно и ровно, словно не касались его опять слова сына. – Всё, что я знаю, это то, что должен много работать, чтобы обеспечить своему сыну еду и образования, одежду и дом. Всё, что я знаю, что мой сын не останется в этом городе. Всё, что я знаю, что он поступает правильно. Я не знаю прогресса и не знаю поэзии, не знаю истории и математики, но этого и не дано мне знать.
-Попрекаешь? – с ненавистью спросил Карл, но в его душе бушевало что-то еще, кислотное, разъедающее, рыдающее.
Отец покачал головой:
-Никогда. Стань человеком. Ты станешь. И это всё, что я знаю.
Карл подхватил сумки, толкнул намеренно отца плечом и вышел за порог, краем глаза отметив, что отец так и остался стоять в комнате, не шевелясь, словно мраморная статуя. На улице было противно и сыро, но Карл и не помнил, чтобы в этом городе была какая-то другая погода, сколько он помнил себя – здесь всегда было противно и сыро.
Он зашагал в сторону автобусной остановки, хоть идти было всего двадцать семь минут, а до автобуса оставалось еще полтора часа, Карл торопился уйти из дома.