Возвращение в НЙ повергло меня в глубокую депрессию. Снег ещё лежал на улицах и я написал следующие строки:

Две полных луны 

Завершили свой бег.

Мой плач от Бога или Станы?

На душе грязный  снег.

Слёзы текут из другой стороны,

Они моя боль и сердца стон.

Слёзы от Бога или Сатаны?

В ушах стоит постоянный звон.

Оковы мыслей тяжелы и холодны.

Нет начала и нет конца цепям.

Мысли от Бога или Сатаны.

Сыплю крошки голодным  воробьям. 

Ночь, я с нею на Ты.

Сны хрупки как хрусталь.

Сны от Бога или Сатаны?

Рассвет, гляжу на залив вдаль.

Золотеет берег Статен Айланда стороны.

Плач затягивает в разрыв, в глубину маня.

Этот разрыв от Бога или Сатаны?

Это жизнь или агония моя?

Сердце размывается, как песок, от  волны.

Рука сжимает холодный металл.

Курок от Бога или Сатаны?

Жду когда набежит последний девятый вал.

      Я покинул «настоящую жизнь» в Картахене, ради чего? Долларов, которые мне бросают, как крошки воробьям? Ради возможности пользоваться скоростной  сотовой связью? В Нью-Йорке женщины ищут в мужчинах решение своих материальных проблем, а не восторга от возможности быть такой какая она есть, пусть и со случайным спутником на пару дней. Я не танцевал зажигательные ритмы с Бартолой, а пил мелкими глотками Текилу в предвкушении ночного восторга. Она это чувствовала, полностью отдавалась танцу с красивым молодым парнем и сама загоралась предстоящим разливом чувств в Санта Кларе. Зачем ей  меня, неловкого и не знающего вкуса этого танца, тащить в круг молодых и лишить возможности наслаждаться красотой движений её тела? Она мудра. Я ей полностью доверился и она меня подтягивала до своего уровня желанности шёлковой простыни, на которой её загорелое тело будет живым топазом, сокровищем Картахены.