Слёзы Энкиль Слезы Энкиль Часть первая Медлар (Глава первая. В плену обстоятельств.)

2 мая 1325 года ворота замка Гинтерволш, со скрипом и лязганьем цепей, открылись. Из ворот в сторону Ринегальского тракта, ведущего в столицу Касурдттера выдвинулись двое, верхом на лошадях. Внешний вид всадников говорил о том, что один из них благородного происхождения, а второй, по всей видимости, — его слуга. Ехали они довольно быстро, изредка обмениваясь короткими фразами, пока тот, что походил на слугу не обратился к хозяину с вопросом, заставившим его попридержать свою лошадь.

    — Сэр Уилфод, простите мне моё любопытство, но я не могу не спросить. Почему мы так торопимся? — задал вопрос Киг, слуга, ехавший чуть позади своего хозяина.
— Вообще, это не твоего ума дело, но так и быть я утолю твоё любопытство, — ответил молодой лорд. — Нам нужно быть в Ринегале через два дня. Король Аргайг спешно собирает всех лордов южных земель от самого Валирада и до Баэрсхола. Я так думаю, что король плох и боится за трон. Так как из своих детей у него только дочь, его величество уверен, что она не сможет противостоять претендентам на его место. Ты верно знаешь, что каждый из благородных отпрысков всех двенадцати частей нашего королевства может заявить о своём праве на престол, в том числе и я.
— О, милорд, я бы с удовольствием стал обращаться к вам — сир! Но почему король созвал только лордов южных земель, ведь и хозяева северных земель также имеют права на трон?
— Интересно, а с чего ты взял, что он ждёт только южан?
— Простите сэр, – извинился слуга, поняв, что сболтнул лишнее.
— Хотя ты прав, в послании сказано только про южных правителей. Уверен, что в этом то и вся загадка и, я так понимаю, спешка. Хотя мне кажется, дорогой Киг, дело просто. Лорд Устаф Кронгур — правитель Зинланда, у которого с королём, как ты знаешь, сложные отношения, не упустит возможность вновь стать претендентом и заявить о своих правах на все земли королевства, как это уже было сорок лет назад, когда лорд Кронгур проиграл спор, а точнее поединок нашему королю. Ведь по закону, принятому ещё нашими пращурами, после смерти короля власть переходит к лорду приемнику — из числа его вассалов, если конечно у него нет прямых наследников по мужской линии. Лишь достойнейший, победивший в честном поединке всех претендентов, сможет занять престол и стать полноправным властителем всего Касурдтерра.
— Вот именно, что в честном! А если турнир будет проводиться без участия северных лордов, не оспорят ли они его результат?
— Об этом я уже думал. Как бы всё затеянное королём, не обернулось большой кровью. Не думаю, что лорд Кронгур впоследствии откажется от своих претензий на трон, ведь за ним стоит не малая сила.
— Именно, милорд. Правители севера, как известно, не очень-то довольны политикой короля в отношении их земель, — слуга, поймав раздражённый взгляд своего хозяина, тотчас умолк, поняв, что снова проговорился, явно зная нечто большее, что не положено знать человеку его положения.
— Послушай, дружок, не подскажешь ли мне, почему это у меня возникло ощущение, что мой слуга осведомлён о том, что думает наш государь, больше чем я?!- весьма рассерженно проговорил Уилфод.
— Простите, сэр. Как всегда, много болтаю — это всё мой длинный язык.
— Я могу его укоротить. И верно сделаю это, если ты ещё раз позволишь себе подобные рассуждения. Да прогневается на меня Великий Владыка Света, если я отступлюсь от сих слов.
— Я всё понял, милорд! Умолкаю.
Стараясь быть преданным и верным слугой, Киг молниеносно и безукоризненно выполнял все поручения своего лорда. Единственной проблемой для него было не умение держать свои мысли при себе. Это не раз ставило его на грань жизни и смерти.
   Будучи ещё ребёнком, Киг проявлял не естественный для своего возраста и социального положения, интерес к разным наукам.
   В то время образование было уделом знати, а простолюдин довольствовался примитивными знаниями, и зачастую умел лишь немного читать и писать. Это вполне утоляло потребности большинства, но не Кига, который был одержим тягой к познанию мироздания, и всех естественных и не совсем естественных процессов бытия, происходящих вокруг. Схватывая всё на лету, он быстро научился читать и писать, умел считать и имел некоторое представление о естествознании.
   Однажды ему удалось пробраться в хозяйскую библиотеку, где он впервые увидел огромное количество книг, собранных несколькими поколениями властителей Гинтерволша. Здесь были и древние фолианты, писанные ещё во времена первых королей, научные сборники, исторические хроники, труды великих учёных и т.п.
Всё свободное время он старался проводить именно там, что естественно наложило отпечаток на его отношениях со сверстниками, которым наука давалась не так легко, если не сказать совсем не просто. Зависть некоторых из них выбила ему два передних зуба и породила презрение к этому просвещённому чаду.
Через некоторое время им стало известно место, куда постоянно отлучался Киг, о чём незамедлительно было доложено лорду Сэдлику, хозяину Гинтерволша и отцу сэра Уилфода.
   Наказание последовало быстро, и было очень строгим. Во-первых, его выпороли да так, что после этого он чудом остался жив; во-вторых, запретили вообще появляться в замке, (до этого Киг служил при молодом лорде), отправив его на конюшню убирать лошадиное дерьмо. И если бы через некоторое время не вмешался бы сэр Уилфод, упросивший отца вернуть ему его любимого слугу, то неизвестно дотянул ли бы Киг до нынешнего дня или же сгнил в унынии среди всеобщей безграмотности и конского помёта.
   Сам же Уилфод в молодости также мало походил на своих сверстников и подобно Кигу проявлял огромный интерес к наукам. Что в купе с его превосходными физическими данными и природной красотой, доставшейся ему от матушки, породило множество завистников среди местной знати. Но это ему практически не мешало, вызывая лишь раздражение.
Со временем молодой лорд сильно привязался к своему необычному слуге. Время сблизило этих разных по происхождению людей, но близких по характеру и складу ума личностей. Всё это в конце концов вылилось в сильную привязанность, а потом выросло и в крепкую дружбу, если так можно говорить об отношениях слуги и его хозяина.

***

Дорога, по которой Уилфоду и его верному слуге Кигу вскоре предстояло ехать, пролегала через труднопроходимый Северный лес занимавший всю одноимённую с ним часть Гинтерволша. Не так давно эти места были знамениты тем, что в лесу поселились, беглые с Каменного разлома, каторжники и ещё некоторое количество разбойников, промышлявших здесь грабежами. Обеспокоенный постоянными жалобами торговцев, державших не малую охрану для своих караванов, проходящих именно по Ринегальскому тракту, так как другого способа попасть в столицу не было, король Аргайг, приказал своим южным вассалам собрать войско и очистить этот проклятый лес.

Дело было пару лет назад и оказалось очень непростым, ибо лес занимал не малую площадь. Потребовалось много времени и средств, чтобы выполнить приказ короля. Только по прошествии полгода, лорд Сэдлик смог доложить о полном очищении леса от разбойников. Но не обошлось без потерь и среди его войска.
Лорд Уилфод показал себя отличным командующим своей часть войска, отчаянным и храбрым воином, впрочем, как и его слуга, который в военном искусстве был, не менее проворен, чем его хозяин.
Проезжая по знакомым местам Киг, вспоминая события двухлетней давности, невольно начал проговаривать свои мысли вслух, обратив на себя внимание лорда.
— Чего ты там бормочешь себе под нос? — задал вопрос Уилфод.
— А?! Простите, сэр. Что вы сказали?
— Я говорю, ты опять рассуждаешь вслух! Чего тебе там ещё подумалось?
— А, я вспомнил наши былые приключения в этом лесу.
— Да. Хороши же они были, приключения, со смертями. Помнится, мне, как кто-то чуть было не отдал свою жизнь.
— Этого я тоже никогда не забуду, сэр. Если бы вы тогда не подоспели, гнить мне сейчас в сырой земле. Да, сильно он меня приложил, этот детина, навалился на меня всем своим весом, не вздохнуть. Да ещё дышит мне в лицо перегаром, чуть бы и задохнулся — не сколько от его веса, а от его смрадного духа. — Смеясь, проговорил Киг. — Сейчас вот смеюсь, а тогда не до смеху было!
— Да, действительно здоров бал этот разбойник. Скала — не человек. Я когда его рубанул, мне руку осушило так, словно о камень ударил.
— Эх! Жалко…
— Что жалко?
— Кузена вашего жалко, сэра Ригала. Подлый выстрел в спину и всё! Хотя я до сих пор не могу понять, как можно было пробить такой крепкий доспех. Ведь их ковали лучшие мастера Касурдтерра.
— То-то и оно, что лучшие. Только вот выстрел был сделан не из обычного лука или арбалета, распространённого в наших краях.
— В смысле?
— А то, что такое оружие стоит сейчас на вооружении стрелков лорда Кронгура, его личной охраны. И в нашем королевстве такого мощного оружия не делают.
— Тогда вопрос. Откуда оно у него?
— Вопрос… Поговаривают лорд Кронгур, свёл отношения с мериагорскими ублюдками, этими заморскими торговцами живым товаром, которые в свою очередь плотно связаны с Кирхироном — вотчиной Эриха Кровавого.
— Не может быть! — воскликнул Киг. — Так это же предательство! Ведь Эрих Кровавый лютый враг нашего короля! Ещё не просохла земля от крови наших воинов и не зажили раны жён и матерей, потерявших своих мужей и сынов, а имя этой гадины опять звучит в землях Касурдтерра.
— Ну, об это только болтают! Что же в действительности происходит в землях Касурдттера, мы, я надеюсь, разузнаем в столице.
— Послушайте, сэр! Меня вдруг осенило! А не связана ли вся наша спешка именно с этими обстоятельствами? Я имею в виду связь лорда Кронгура и этого мясника Эриха.
— Слушай, а твои рассуждения не лишены логики, дружище! Ведь если это правда, то нас ждут лихие времена. Тогда становится более-менее понятны действия короля. И, как это мне не пришло в голову сразу?! Молодец, Киг!
— Стараюсь, милорд!
Некоторое время они ехали молча. Каждый думал о своём. Киг — о близких, которых не пощадила прошлая война, оставив в живых только мать и младшую сестру. Уилфод – о предстоящей встрече с королём и об отце, которого он покинул, прикованного к постели и страдающего от лихорадки.
Невозможно предугадать ход дальнейших событий, потому как всё происходило стремительно быстро. Ещё вчера друзья беззаботно охотились во владениях Гинтерволша, не подозревая какая туча нависла над государством. Хотя, быть может, это были всего лишь предположения, рождённые в их горячих головах.

Всё время поездки из головы Уилфода не выходил тот гонец, что прискакал из Ринегала пару дней тому назад, с поручением короля незамедлительно явиться в столицу. Он был сильно взволнован, хоть больше и не проронил ни слова. Взяв свежую лошадь посыльный помчался в Лиэрсуол — соседствующий с землями лорда Сэдлика вдоль западной границы, уведомить тамошнего лорда Мортигана. Интересно, но кто же тогда должен был известить лордов тех земель, которые находились с востока от Гинтерволша?

К концу первого дня пути путники въехали на постоялый двор, который стоял аккурат в начале места где Ринегалский тракт пролегал через, тот самый, знаменитый Северный лес. Решив заночевать здесь, Уилфод приказал слуге расседлать лошадей и хорошенько напоить, а сам пошёл к хозяину раздобыть овса и сена. Да и им сами не мешало бы подкрепиться и пополнить запасы провизии, о которой они в спешке совсем не позаботились.

Хозяин таверны, некто Морис Кун, был пожилым человеком и некогда состоял на службе у сэра Сэдлика, поэтому он очень обрадовался, когда увидел в дверях его сына, знавший маленького лорда с детских лет. Уилфод, в сою очередь, тоже проявил должное уважение к старому знакомому, и они сразу же обняли друг друга.

— Какими судьбами, друг мой? Кажется, мы не виделись с прошлого лета, не так ли? – с нескрываемой радостью спросил хозяин.

— Да, Морис, именно так! Это было в прошлом августе.

— Как же, ка же! Помню, помню! На празднике Нового урожая. В Гинтерволше. Что же привело тебя в эти места? Погоди-ка я сам! Ты направляешься в столицу? Верно? Угадал?

— Верно. Не перестаю удивляться прозорливостью и ясностью ума в твои то годы!

— Весьма польщён похвалой, милорд! Что нам годы? Было бы здоровье… Да, что ж мы стоим в дверях?! Проходи скорей наверх ко мне, я сейчас организую ужин и комнату…

— Я не один, со мной Киг. Выдели пожалуйста нашим лошадям немного овса и сена, а ему передай, чтобы поднимался сюда.

— Хорошо, милорд!

За ужином, в разговоре со стариком Куном, Уилфод не стал вдаваться в подробности своего неожиданного путешествия, ограничившись сказанным о том, что его ждут в столице через пару дней по приказу короля.

Переночевав, они взяли с собой сумку с едой, два бурдюка воды, пол мешка овса для лошадей и двинулись дальше.

Северный лес встретил путников могильной прохладой, заставив их покрепче завернуться в плащи. Хоть только что начавшийся май и принёс долгожданное тепло в эти края, но огромные мохнатые ели – древние хозяева старого леса, мало пропускали солнечный свет к своим подножиям, сохраняя, тем самым, залежавшийся кое-где ещё с зимы снег.

— Надо было взять с собой что-нибудь потеплее, — стуча от холода зубами, проговорил Киг, когда они сбавили тэмп, дав лошадям не большую передышку.

— Потерпи, дружище! Завтра мы будем на месте, тогда и отогреемся. – зная какой мерзлявый у него слуга, успокаивал его Уилфод.

     Когда подходил к концу второй день пути, солнце уже далеко спряталось за верхушками величественных елей. Лес погружался в тишину, изредка нарушаемую голосами его ночных обитателей.
— Пора нам задуматься о ночлеге, — сказал Уилфод.
— Вы правы, милорд. Я об этом уже подумал, но пока я не присмотрел подходящего места.
— Если ты будешь его искать ещё час, солнце сядет совсем. Предлагаю немного углубиться в лес и расположиться под какой-нибудь шикарной елью.
— Как скажите, сэр.
Они проехали ещё немного вперёд и свернули, вправо найдя подходящую брешь в сплошном частоколе вековых исполинов.
— Вот здесь в самый раз! — сказал Уилфод, указывая на огромную, пушистую ель. – Наруби-ка, братец, веток для подстила и разведи костёр, а я пойду осмотрюсь. Да, и не забудь, расседлать лошадей.
— Слушаюсь, милорд! — ответил Киг.
Через некоторое время стало совсем темно. Лес погрузился в ночную пелену и зазвучал пением сотен сверчков. Издалека слышался шум быстрого лесного ручья. Костёр, разведённый Кигом, звонко потрескивал, а жаркие сполохи от огня уже вовсю облизывали тушку кролика, подстреленного им накануне.
   Прошло ещё совсем немного времени, и у проворного слуги уже был готов ужин и оборудовано уютное место для ночлега. Киг нарезал тонкими ломтиками перинский сыр, любимое лакомство его хозяина, как вдруг из темноты выскочила чья-то фигура, не похожая по размерам на фигуру Уилфода. Оторопев от неожиданности, слуга не успел и рта раскрыть, как почувствовал прикосновение к шеи холодного металла.
   — Простите, сэр. Я пп-прост-то здесь ночую, — чуть дыша и сильно заикаясь, пробормотал Киг. Он не был трусом, но столь неожиданное появление незваного гостя сделало своё дело.
— Кто ты?! Отвечай! Судя по лошадям вас двое. Где второй?!
Голос незнакомца, а точнее незнакомки удивил Кига и показался будто бы знакомым ему, но прижатый к горлу клинок не давал ему привести мысли в порядок. Он попытался было освободиться, но неожиданно получил хлёсткий удар по лицу.
— Если ты продолжишь молчать, я выпущу тебе кишки и перережу глотку! — продолжала угрожать нападавшая.
От этих слов у Кига похолодело внутри. Он уже приготовился расстаться с жизнью, но помощь, в лице его хозяина, подоспела вовремя.
Уилфод словно рысь выпрыгнул из темноты, в один миг подскочил к нападавшей и ловким движением выбил клинок из её рук. Киг в то же время, еле живой, повалился на землю и стал медленно отползать под широкие, пушистые лапы вековой ели.
Выбив клинок из рук незнакомки, молодой лорд не обезоружил её и совсем не напугал. Она достала из-за спины длинный солдатский нож и раскачиваясь из стороны в сторону начала как бы дразнить своего соперника.
Уилфод узнал оружие, такие ножи были на вооружении только Ринегальской стражи. Он опустил меч.
— Постой! — крикнул он незнакомке. — Я лорд Уилфод Сэнсэт Гентерволшский! Сын Сэдлика. Назови себя!
— Похоже, сэр — это ваша кузина, леди Милена. — отозвался из кустов немного пришедший в себя Киг. — Кажется, я узнал её голос.
— Да брось, болван! Откуда ей здесь взяться?!
— И всё же твой слуга прав, дорогой братец, нужно быть внимательнее — облегчённо вздохнув, произнесла Милена сдёрнув с себя чёрный платок укрывавший её лицо, и уже обращаясь к Кигу, сказала: — Прости верный друг за мою оплеуху!
— О! Миледи, не стоит извиняться. Я не достоин этого. Это надо было мне быть чуточку расторопней и назваться самому! — произнёс, как всегда учтивый Киг.
— Но постой! Что ты здесь делаешь и почему в таком виде?! Я же мог запросто убить тебя! — возмутился лорд. — Разве вы со своим мужем не должны быть в Ринегале?
   Эти слова заставили разрыдаться кузину Уилфода, она опустилась на колени и закрыла лицо руками. Лорд понял, случилось что-то серьёзное. Он подскочил к ней и крепко обнял.
— Что случилось? Ну? Успокойся. Всё будет хорошо, — пытался успокоить сестру Уилфод.
— Уил, дорогой Уил — так она называла его с детства. — Ринегал пал! Король подло убит! Отец убит! Слышишь! А мой муж раненый, заперт в башне Тирдар, вместе с остальными не пожелавшими присягнуть лорду Кронгуру.
   — Подожди! Что за бред ты несёшь?! Да в уме ли ты?!
   — Я то, в уме! А вот лорд Кронгур, видно, обезумел совсем! Надо спешить! Ибо скоро он двинет свою армию на юг!
— Какую армию? Погоди-ка! Северные лорды? Не уж то они все поддержали его?
— Да весь север с ним, и множество наёмников из Кирхирона!
— Не может быть! Но как? Как они просочились на север, минуя юг? Если только… — Уилфод в ужасе замолчал.
— Да дорогой Уил! Лорд Кваерд, владетель Баэрсхола, первым присягнул лорду Кронгуру. Эти ублюдки Эриха высадились на южном побережье ещё три месяца назад. И тайно, пробрались на север, где встретились с основными силами северян.
Мысли путались, больно стучало в висках, на мгновение Уилфода охватил озноб, он не мог поверить во всё рассказанное Миленой, но верить было надо, а ещё торопиться, и как можно быстрее вернуться в Гинтерволш.

    Он взял себя в руки и резко сказал:
— Живо Киг! Едем домой!
— Слушаюсь, милорд! — ответил слуга, как всегда готовый мгновенно исполнять приказы своего хозяина.
   — А где твоя лошадь! — обратился к Милене Уилфод.
— Я её загнала. Она пала здесь недалеко.
— Жалко! Но ничего поедем на моей! А ты, Киг, помчишься вперёд и предупредишь всех о случившемся! Понял?! Вот, возьми. – он протянул свой кошель и родовую печать. – Это тебе на свежих лошадей и беспрепятственный проезд!
— Да, милорд! Я всё понял!
Через некоторое время наши друзья уже мчались домой.
   …Возвращаясь по приказу своего господина в Гинтерволш, Киг загоняя лошадь, старался побыстрее проскочить Ринегальский тракт, а точнее ту его часть, которая пролегала через Северный лес. Он хоть и был юноша просвещенный, но порой дикое суеверие просто парализовало его волю и разумное восприятие реальности. Киг отнюдь не боялся встречи с пресловутыми бандитами, некогда обитавшими в этих местах. Он, напротив, истово верил в легенды о древних чудищах, взращенных в неведомых человеческому глазу сумрачных землях. Конечно следов их пребывания здесь никто не встречал, но слухи ходили разные.
Проезжая здесь утром вместе с Уилфодом, слуга был отвлечен диким холодом и разговорами, и не так боялся окружающего, но сейчас, когда он был наедине с собой, тревожные мысли не давали покоя. Он горячо молился Светлому Властелину, то и дело целуя образ Энкиль — перворождённой звезды, висящий на его шее, подарок матери который он бережно хранил и никогда с ним не расставался.
Предстоял еще целый день пути до Гинтерволша, а лошадь уже начала постепенно сдавать и Киг чувствуя это, решил остановиться на постоялом дворе, где они, не далее, как вчера, ночевали с Уилфодом. Он не доехал буквально лигу, когда лошадь пала под ним, скинув через голову своего наездника. Киг чудом остался жив пролетев кувырком порядочное расстояние, и чудом не задев при этом ни одного дерева.
На постоялый двор он явился весь грязный и в полуобморочном состоянии, всё же его голова не крепко, но приложилась к пню, стоявшему подле дороги.
Надо отдать должное Кигу, так как после падения он не бросил кошель с золотыми, висевший на поясе, тот самый — переданный ему Уилфодом, когда они расставались.

Владелец постоялого двора, поначалу на отрез отказался пускать Кига на порог своего заведения, сразу не узнав в нём слугу молодого лорда, но предъявленная гербовая печать владетелей Гинтерволша, отданная Уилфодом в дополнение к золотым, заставила его по внимательнее присмотреться к этому оборванцу.
Самые лучшие лошади тут же были предоставлены в полное распоряжение слуги молодого лорда, причем совершенно бесплатно, вдобавок ко всему его вновь снабдили провизией.
Киг, уже пришедший в себя, от души поблагодарил хозяина. Попрощавшись с ним и не теряя больше времени, он помчался в Гинтерволш.
Уилфод и Милена сильно взволнованные произошедшим, ехали довольно быстро, насколько позволяла конечно их единственная лошадь. Обдумывая случившееся, погруженный в страшные мысли, Уилфод практически не разговаривал с кузиной, прикидывая цепочку развития дальнейших событий и последствий предательства и убийства короля лордом Кронгуром.
Предполагая, что скоро армии севера двинутся на юг, им нужно было как можно быстрее мобилизовать южных лордов, оставшихся верными короне, и выступить вперед, предотвращая кровавую резню на своей территории. Но сначала нужно было выявить всех предателей среди своих.
День подходил к концу. Багровое солнце медленно утопало в тяжелых серых тучах, нависших над горизонтом. Яркие вспышки молний рассекали небесный свод и сопровождались частыми раскатами грома. Налетевший ветер все сильнее тревожил верхушки деревьев. В воздухе уже запахло дождем. Все говорило о скором приближении грозы…
К вечеру Киг загнав очередную лошадь, пересел на другую. Дорога, пролегающая вдоль русла реки, была практически прямой с редкими пологими поворотами, поэтому ехать он мог довольно быстро и беспрепятственно, но заходившая с запада гроза могла сильно нарушить его намерения добраться в Гинтерволш к ночи.
Так и получилось. Сначала сильный ветер поднял дорожную пыль и больно сек по лицу. Ливень, сплошной стеной воды, неминуемо приближался. От ярких вспышек молний и последующих ударов грома, лошадь под ним заметно нервничала.
   Киг увидел стоящий неподалеку от тракта огромный исполинский дуб, видевший, наверное, как ему показалось, его далеких предков, путешествующих вдоль старого тракта сотни лет назад. Под широкими ветвистыми лапами этого векового господина, он и нашел приют.
   Дождь поливал долго. Не смотря на густые ветви дуба, Киг промок до нитки. Лошадь все время вздрагивала от сильных раскатов грома, норовив сорваться и бросится прочь.
Лишь к глубокой ночи, гроза понемногу успокоилась. Молнии сверкали все реже озаряя вдалеке восточный горизонт. Дождь стал мелким, моросящим.
Киг решил незамедлительно ехать, он и так потерял слишком много драгоценного времени. Раздосадованный, гонец и предположить не мог тогда, что вынужденная задержка спасет ему жизнь.
Он подъезжал к Гинтерволшу рано утром, когда алая заря едва окрасила узкую полоску горизонта. Но тут же Киг поймал себя на мысли, что заря поднималась прямо перед ним, то есть с юга, когда с начала времен солнце всегда просыпалось на востоке.
Черные мысли рождались в голове, пробуждая гнетущую тревогу в его сердце. Он пришпорил лошадь, и та из последних сил рванула в пугающую неизвестность…
   Зарево становилось все ярче, запахло едким дымом и Киг понял, что случилось ужасное — горел Гинтерволш и его окрестности.
Лошадь вскоре пала, не выдержав безумной скачки. Киг словно и не заметил этого, спрыгнув он продолжал бежать что есть силы, пока не остановился на гребне высокого утеса с которого город был виден как на ладони.
Ужасающее зрелище предстало перед его глазами полными слез. Он только сейчас осознал всю полноту развернувшейся трагедии. Его родина пылала. Огонь был всюду, насколько хватало взгляда. Он пожирал все некогда знакомое и любимое с детства. Не было ни единого клочка земли, где бы ни плясали языки жаркого пламени. Киг рыдал стоя на коленях, временами срываясь на крик, страдая в бессилии что-либо сделать. Он не мог и представить, что такое может случиться с его родиной и близкими. «Где они теперь? Неужели никто не смог спастись? Что же стало причиной этой страшной трагедии? Ну не могли же северяне сделать это! Просто бы не успели. Если только предательство соседей! Но кого?»
Постепенно Киг приходил в себя на сколько это возможно конечно для человека, потерявшего, в один миг, практически все. Имея репутацию юноши не глупого, он пытался трезво рассуждать.
Судя по разгоревшемуся пламени, пожар начался совсем не давно, иначе по прибытии сюда он застал бы уже только тлеющее пепелище. Он понимал, что гроза, заставшая его в пути врасплох, вполне теперь может носить имя его спасительницы. Жалко, что она спасла только его жизнь, а не весь Гинтерволш. Ливень смог бы остановить пожар, но судя по сухой земле дождя здесь совсем не было.
Пробираться в город было бессмысленно, огонь будет бушевать еще долго. Да и вряд ли там остался кто-то в живых. Оставалась надежда лишь на то, что кому-то удалось выбраться из города заранее, когда огонь еще не распространился.
Потом он вдруг поймал себя на мысли, что по дороге сюда он не встретил ни единой души. Ренигальский тракт, обычно оживленный в это время года, словно вымер в один момент. Что же все-таки случилось на самом деле?
Ответ пришел сам собой.
Солнце уже оторвалось от макушек деревьев и медленно, но неизбежно поднималось прогоняя последние присутствие ночи далеко на запад. Яркий свет пламени не дававший заглянуть за него становился все бледнее. Уже была видна южная крепостная стена и прилегающее к ней окрестные земли. Там, сперва еле различимо, сквозь пелену едкого дыма, Киг увидел будто бы движение огромной темной массы. Поначалу ему показалось, что это мог быть табун лошадей или стадо коров, но по мере того как солнце освещало землю, он заметил блеск стальных доспехов. Их были тысячи. Как только Киг осознал происходящее, у него тотчас подкосились ноги.

Война снова пришла в его дом, со всеми ее полномочиями. «Что же делать теперь?» — думал Киг. «Надо как можно быстрее встретиться с Уилфодом и предупредить молодого лорда и принцессу. Теперь они лакомая добыча для охотников за головами. Ведь право на престол всего Касурдтерра их может лишить только смерть.»

Взяв свежих лошадей на постоялом дворе Мориса Куна, как это сделал Киг, Уилфод и Милена не останавливаясь на отдых продолжили путь в Гинтерволш. Гроза, давно ушедшая далеко на запад, не застала их по дороге, и они быстро добрались до владений молодого лорда. Киг опередил их совсем не на много.
Заметив дым из далека они помчались во весь опор выжимая последние силы из своих лошадей. На развилке где одна дорога уходит в Гинтерволш, а другая в соседний Лиэрсуол, они встретили бросившегося им в объятия Кига.
Уилфод не сразу распознал в нём своего верного слугу. Весь обгоревший и пропахший копотью, он пытался что-то сказать, но из-за крайне возбужденного состояния не мог связать и двух слов. Уилфод попытался привести давнего друга в чувства, два хлестких удара по щекам открытой ладонью сделали свое дело. Речь Кига, хоть и оставалась дрожащей, но стала более-менее понятной и связной. Он поведал им о случившемся, чем поверг в шок сэра Уилфода и леди Милену.
   Первое о ком подумал молодой лорд после разговора со слугой, был конечно больной отец. Уилфод не хотел оставлять его — прикованного к постели, и желал быть рядом с сэром Сэдликом, но тот умолял сына не медлить и ехать в столицу как можно быстрее. Как тот не старался отложить отъезд, у молодого лорда ни чего не вышло — отец был неумолим. Сын даже не успел толком попрощаться с ним, так как тот уже был в бреду снедаемый лихорадкой.
И даже сейчас, после трагических событий, Уилфод не терял надежды вновь увидеть родную душу, хоть разумом понимал, что это уже маловероятно.
Поначалу он все рвался на пожарище, но Милена, отдать ей должное, проявляла не свойственное для женщины, особенно благородной, хладнокровие и удерживала его от неминуемой беды.
         Киг в свою очередь, старался обнадежить хозяина и хоть как-то поддержать, но в отличии от Милены не мог похвастаться должным самообладанием.
Оставалась лишь крохотная надежда на чудесное спасение. Она то им и не дала опустить руки, а наоборот еще крепче сплотила старых друзей вокруг общей беды.
Теперь им нужно было успокоиться и трезво оценить обстановку, а также дальнейшие действия. Во-первых, они решили сейчас же убраться с дороги и оставаться незамеченными и неузнанными. Во-вторых, нужно было каким-то образом обязательно разузнать, что же на самом деле произошло и не остался ли кто-нибудь в живых?
Выполняя первую задачу, друзья, объезжая Гинтерволш через дубовую рощу со стороны северной стены, двинулись на запад – в Лиэрсуол по старому заброшенному тракту, соединявшему когда-то земли сэра Сэдлика и лорда Мортигана.
    Некогда загруженный и многолюдный тракт был основной транспортной артерией, по которому с востока на запад постоянно шли богатые торговые караваны, везущие из Баэрсхола, основного морского порта Касурдтерра, разную иноземную утварь и прочие необходимые товары, не производящиеся здесь. Сейчас же здесь можно было встретить, разве что диких зверей.
            Новый путь пролегал теперь на южных окраинах Гинтерволша, и был более прямым и легкопроходимым, что позволило значительно сократить расстояние и время в дороге. Вдобавок, он считался более безопасным, так как практически весь проходил по степной местности и не затрагивал частых для северной части Гинтерволша лесных рощ, где могли бы прятаться разбойники.
         Обдумывая вероятный ход событий, Уилфод предположил, что отец верно знал или догадывался о грядущей беде и поэтому то и был так болезненно настойчив в его скорейшем отъезде из родового замка.
         Стоит полагать, буря назревала давно, но молодой и горячий Уилфод будто не замечал накалившейся обстановки на северных рубежах, проводя последнее время не в беседах с отцом, а в охотничьих и иных забавах свойственных молодым благородным отпрыскам того времени. Нельзя сказать, что он совсем не интересовался политикой, он понимал всю давнюю напряженность отношений короля Аргайга и лорда Кронгура, но не особо углублялся в тонкости королевской дипломатии, тем более что политикой всегда занимался его отец — многоопытный в этом деле человек.
            Даже когда тяжелая болезнь скосила сэра Сэдлика, и казалось пришло самое время взять ответственность за управление единственному наследнику Гигнтерволша, а также возможному претенденту на трон всего Касурдтерра, Уилфод прибывал с друзьями где угодно, но только не в замке. Такая беспечность и безответственность теперь больше всего терзали молодого лорда, в купе с пугающей неизвестностью, а что делать дальше?
         Тем временем Гинтерволш догорал. Прилегающие к главной крепости постройки были в основном деревянные поэтому выгорели полностью, оставив после себя лишь обугленные остовы каменных дымоходов. Самому же замку повезло больше, если так можно сказать. Его огромные каменные стены не разрушил огонь, хотя и уничтожил внутри всю домашнюю утварь. Черные от копоти бойницы, из которых совсем недавно вырывалось пламя, были теперь похожи на пустые глазницы каменного великана, павшего в неравном бою.
         Единственным не тронутым жарким пламенем сооружением в городе остался чудом уцелевший храм «Во Славу Энкиль», не так давно подвергшийся полной переделке. До это он был деревянным, но сейчас дерево заменили на цельный гранит и белый мрамор привезенный из Мушихана славящегося на весь свет своим каменным золотом.
         Судя по крикам и стонам, доносящимся из храма внутри его чрева нашли спасенье некоторые горожане. В других же частях города не было ни единой души.
            Все это стало известно, благодаря ночной вылазке, которую совершил Киг, когда Уилфод и Милена, устроившись на ночлег в старом лесу, спали устав с дороги и от пережитого ужаса.
            Киг не стал будить своих спутников, когда решился на отчаянный шаг, ведь он вполне мог не вернуться из замка.
         Он услышал стоны людей, когда уже собирался покидать выжженный город. Подойдя к храму, Киг достал образок и поцеловал его, мысленно благодаря Небесного Покровителя за спасенные души. Он подошел к воротам храма и взялся за кольцо чтобы открыть их, но тут же отбросил руку пронзительно вскрикнув от обжигающей боли.
            От ужасного пожара все что не сгорело в жарком пламени нагрелось до бела, и медленно остывало.
            Киг стиснув зубы от боли, скинул с себя накидку и намотал ее на здоровую руку. Взявшись покрепче за дверное кольцо он с силой рванул ручку на себя, но воротина не поддалась. Видимо от сильного жара железные петли подплавились и теперь остывая вклинили намертво. Нужно было срочно каким-то образом открыть ворота.
         Всегда расторопный Киг, сходу сообразил, что нужно делать. Он увидел стоявший неподалеку колодец, бросившись к нему Киг схватил стоявшее рядом железное ведро, прикованное цепью к вертлюге и столкнул его вниз. Соприкоснувшись с водой раскаленное железо издало характерное шипение. Наполнив ведро он вытащил его из колодца и побежал к воротам храма. «Лишь бы хватило длинны цепи, — думал Киг.» Цепи хватило с лихвой, он поднял ведро над головой и начал лить в основание верхней дверной петли, а затем и нижней. Камни, на которых крепились петли от соприкосновения с раскаленным металлом и водой, трескались, отваливаясь большими кусками под тяжестью воротин.
Киг еле успел отскочить, когда массивные ворота рухнули рядом с ним. Спустя мгновение спаситель уже был внутри храма.
            Страшная картина предстала перед ним, заставив его бездвижно замереть. Выжить в едком угаре удалось не многим. Повсюду на полу лежали бездыханные тела, их лица замерли полные ужаса. Женщины с малыми детишками на руках, старики и дети по старше, пытавшиеся найти спасение в храме, но нашедшие лишь общую могилу, дикой болью разрывали сердце Кига. Не в силах устоять на ногах, он упал на колени и горько заплакал.
         Он не помнил сколько прошло времени с того момента как попал сюда, но чье-то прикосновение вернуло его из забытьи. Обернувшись Киг увидел маленькую девочку, державшую на руках обезумевшего от страха крохотного щенка. В полумраке, сквозь пелену слез он увидел будто бы знакомые черты лица, и тут же воскликнул бросившись к девочке:
— Рисги, сестренка! Не уже ли ты спаслась?! О слава Великому Владыке мира, он услышал мои молитвы!
Девочка молча стояла не проронив ни слова, взгляд ее был как будто бы сквозь него. Лицо, не выражавшее эмоций, было похоже на мраморный лик статуи.
— А где же матушка, Рисги? Я что-то не вижу ее. — гладя по головке сестру, спрашивал обнадежено Киг.
Рисги лишь неторопливо обернулась и выставив свой крохотный указательный пальчик показала в сторону окна, где на полу лежало безжизненное изуродованное огнем тело их матери.
В один миг перед Кигом пронеслась вся его прошлая жизнь. Он сильно сжал в объятиях сестру, что та невольно вскликнула и громко крикнул, содрогая грозным эхом своды храма:
— Кто бы ты не был, слышишь! Я найду тебя! И клянусь светом Энкиль, отомщу!
Он дрожал всем телом словно его знобило, но это был не озноб, это была дрожь разъяренного зверя перед прыжком на охотника. Киг еще долго крепко сжимал в объятиях Рисги, стиснув до боли в скулах зубы чтобы не за орать, пока рассудок не вернулся к нему. Он оглянулся по сторонам и не увидел больше выживших. Те, кто еще недавно кричал и стонал уже были мертвы не выдержав боли от полученных смертельных ожогов. В этом кошмаре чудом удалось спастись лишь его сестре, но пламя пожара и смерть матери отложили страшный отпечаток в ее неокрепшем сознании, лишив дара речи и помутив рассудок.
Уже светало, когда Киг с Рисги на руках выбирался из города. Накрапывающий дождь, потихоньку тушил остатки некогда бушующего огненного представления, поднимая едкий дым под облака.
Через час они были на том месте, где взволнованные ночным исчезновением слуги, оставались молодой лорд и его прелестная кузина.
Уилфод был в не себя от злости, то и дело ходя взад и вперед кляня последними словами своего слугу.
— Где ж его носит? Ну только попадись он мне! Выпорю как безмозглого барана. Ясно же было сказано всем спать! Нет совсем от рук отбил… — он не договорил, оборвав на полу слове гневную речь.
Милена, спокойно слушавшая брата, вдруг вздрогнула и еле слышно всхлипнула увидев показавшуюся из кустов знакомую фигуру с кем-то на руках.
Уилфод и вовсе не сразу узнал своего слугу, схватившись за меч, висевший на поясе, но вовремя очнувшись подскочил к черному от копоти Кигу и подхватил его под руку. Он бережно забрал спящую Рисги к себе.
Лорд хорошо знал ее с пеленок и всегда благодушно относился к милому созданию. Но сейчас она едва походила на ту, что он видел буквально несколько дней назад. Рваные лохмотья, сбитые пальчики ног, покарябанное тельце и опаленные, некогда роскошные, белые, кудрявые, локоны – всё это говорило о недавнем ужасе, пережитым ей.
Уилфод держал спящую Рисги, которая в свою очередь прижимала к себе едва дышавшего щенка, и умоляюще глядел на Кига, в надежде на скорый рассказ.
Милена подала воды Кигу, тот с благодарностью принял флягу и стал жадно пить. Напившись вдоволь, слуга не стал тянуть с рассказом, видя нетерпеливые и недоумевающие лица своих спутников. Он как можно подробнее рассказал, что видел.
Слушая внимательно рассказ слуги, Уилфод не верил своим ушам. Все что он любил и помнил, было стерто с лица земли огненной бурей. Картина была ужасная, судя по всему, из тех, кто остался в стенах крепости не выжил никто, кроме Рисги. Оставался главный вопрос: Кто же все-таки напал на Гинтерволш и предал его опустошающему огню? Киг не смог пробраться к южным воротам из-за бушующего огня и посмотреть, чьё же войско стояло возле догорающего города. Поджигатели тоже особенно не торопились входить за стены опасаясь сгореть заживо.
Обдумав рассказанное слугой, лорд сделал вывод, что им нужно двигаться в Лиэрсуол в надежде на верность короне тамошнего правителя, являющегося ко всему двоюродным дядей Уилфода по материнской линии.
Быстро собравшись, друзья незамедлительно двинулись в путь.