Одиночество покорило меня, я начал разговаривать с самим собой вслух. Писать что-то на листах в клеточку и оставлять на разных столах в городе. Разрисовывать стены было занятно, я приходил к одной и той же стене и писал на ней животных из энциклопедии и переписывал на нее стихи из учебника Английского за седьмой класс. И эта стена, стоило мне оставить ее, сразу белела обратно. Уверен, что мои записки ручкой и карандашом тоже стираются, и остается только бумага.

Сколько бы не был я один, сколько бы дней не длилось мое чувство одиночества, оно прошло тогда, когда я даже не начал от него уставать. В одной квартире, когда я решил полежать на кровати в вечер, я услышал кого-то, кто был в шкафу, стоящий перед кроватью. Маленькая комната, движение в полной темноте. Открылась дверь шкафа. Я поднял голову, стал вглядываться во тьму. Что-то торчало из шкафа на уровне головы, продолговатое с выходящими за силуэт острыми углами. Оно медленно водило вверх-вниз, поворачивало то на меня, то на дверь, показывая свой изменяя свой силуэт. Я встал и подошел.

Глаза привыкли. Из шкафа торчал отросток с несколькими широкими зубами, шедшими из верхней десны вперед на несколько сантиметров, крутым разворотом поворачивающими вниз, и через сантиметр идущие к нижней десне. Над зубами было несколько неглубоких прямоугольных полостей.

— Привет, — поздоровался я.

— Доброй ночи, — глухой шепот и без движения, — присоединяйся.