В ближней от двери беседке у него жили котята. Кошка пришла сама и решила остаться, а он, коль скоро она осталось, начал её кормить. Когда она сломала ногу, он наложил ей шину, а позже вылечил глаз, который стал затекать.  Потом появились котята, ну не гнать же… пусть живут. Надоест сами уйдут, когда вырастут.

  Петрович вернулся с туркой. Турка шоколадно пенилась сверху и чудно пахла. Он разлил кофе по чашкам, набил трубку и закурил. Мы с минуту наслаждались дымом и напитком, затем продолжили препарировать планету.

   — Хорошо Петрович, а Китай, он куда, и он что?

   — Опорно-двигательный аппарат. Мышцы. Реагирует на болезни всех органов и ведёт себя соответственно. Кстати самая большая мышечная ткань, на всём теле, ну и количество населения соответственно.

   — Ну и главный мой вопрос, который я для себя не могу никак решить – Мозг. Где на планете мозг?

   — «Мозг – предмет тёмный и исследованию не подлежит», как говорил один смешной доктор. Сам-то как думаешь?

   — Антарктида.

   — Правильно мыслишь. Там и корка льда, как черепная коробка, а что под ней – действительно темно и недоступно.

    Дальнейший наш разговор привести дословно не берусь, он, как и всё, что с мозгом связано, стал достаточно хаотичен и неоднозначен.

   Из глубин подсознания всплыли немецкие подводные лодки и Новая Швабия, с достаточно большим русскоязычным карманом. Тут же мы прошлись от физиологии к филологии, и Петрович напомнил, что немцы – это просто, так называемые «немые», то есть часть казачества, которая для обмена информацией не пользовалась языком, а общалась силой мысли напрямую. Тех же, кто оглашал эти мысли, то есть говорил, называли – «оглашённые». И Казахстан – это Казачий Стан, где жило очень много немцев (немых), а собственно казахи – это ветвь киргизидов. Тут уже потревожили и прах барона фон Унгерна-Штернберга Романа Фёдоровича, мир праху его.