Но и без этих слов у Вовки и Сени не было ни малейшего желания возвращаться в это жуткое место. А Митьку больше никто и никогда не видел.

Встреча со снежным человеком

— Немало в жизни своей увидеть мне довелось, — задумчиво произнёс дед Евсеич, — Что-то затёрлось в памяти, словно туманом заволокло. Только по кусочкам и вытаскиваю. А есть и такое, что перед глазами стоит — будто вчерась, как приключилось. Кручу в голове, что твоё кино — а жутко как, как и тогда жутко было.

Сидели мы за скромным завтраком спозаранку в охотничьей избе. Холодная ноябрьская ночь ещё царила над тайгой, и тем более уютно было в прогретой с ночи комнатёнке с кружкой горячего чая в руке слушать болтовню старого охотника. А рассказывать он умел. И как казалось нам, взрослым суровым материалистам, и приврать тоже. Но подробности, в которых он описывал те или иные события, стирали грань между реальностью и чем-то мистическим за гранью нашего понимания.

— Такая же погода тогда стояла, — продолжил Евсеич, хлебнув из кружки, — Мне как раз двенадцать годков как исполнилось. Осень холодная была, солнца не видели давно уже. Посёлок наш рыбой в основном промышлял. Рыбаки-промысловики проживали, но были и охотники — три человека. Посёлок дичью снабжали. Люди стали тогда пропадать. Сначала один из охотников — Савва сгинул в лесу. Следом за ним Лукерья — Никодимова жена — вместе с дочерью из леса не вернулись. А уж как Стёпка Пантелеев пропал — тут уж мы и зароптали.