С этого момента вся моя охота под откос пошла. Часа два бродил ни зверя, ни птицы, никого. Ладно, думаю, надо бы костер разжечь, обогреться, да и поесть не помешает. Пытаюсь разжечь и не могу. Спички сухие, а не горят, гаснут сразу. И водичка в колодце, что в прошлом году недалеко от места стоянки вырыл, черная вся стала, а ведь чистейшая была. В общем, перекусил кое-как всухомятку и думаю, что лучше мне домой вернуться. Не везет сегодня совсем, да и страх какой-то появился не понятный, страшновато на ночевку оставаться. Если потороплюсь, то к вечеру дома буду.

Пошел. А вокруг деревья трещат, как будто кто по ним тяжелой дубиной лупит. Пригибаются, хотя ни ветерка и то ли вой, то ли скрежет кругом. Жутко мне стало, не выдержал, бегом рванул. Тропинку и так плохо видно было, а тут буквально на глазах травой зарастать стала, да коряги всякие под ноги попадаться стали. А еще вороны стаей увязались, летят следом, каркают. Бегу куда глаза глядят, а сам мысль думаю: «Точно, леший это, из-за капалухи осерчал на меня».

Остановился я. Прости, — говорю, — дурня. Не буду я так более делать. Возьми, что забрал.

Никогда в этих местах никто лешего не видел, все лишь рассказывали о нем. А тут смотрю, прямо передо мной три старых замшелых пня в один слились и на человека походить стали. Погрозила мне эта фигура рукой-веткой, да как свистнет. Уши у меня заложило, зажал их ладонями, да присел с испугу. Не знаю, сколько так просидел, но тут дождик мелкий пошел и в чувство меня привел. Встал на ноги осмотрелся, лес спокойный и выглядит как обычно, под ногами тропинка. Пошел я по ней и понял через пять минут, что большую часть пути я уже как-то преодолел и домой вернусь даже раньше, чем рассчитывал.