Впервые за столько дней я рассмеялась. И Шармин тоже. Это была жуткая и странная ночь.

— Не знаю, о чем я думала, явившись сюда с кинжалом.

— Я никому не скажу. Да и говорить мне особо некому, — печаль снова прочно поселилась во мне.

Девушка подняла кинжал и направилась к двери.

— Ты ее найдешь, — бросила она и дверь закрылась.

Тут я, наконец, вспомнила, чья лиса была у меня сегодня – Сахара Браун, вечная тень Шармин, ее лучшая подруга. Видимо у них обеих есть сердца, живые, а не из камня. И я так сильно ошибалась на их счет.

Всю оставшуюся часть ночи я размышляла о древнем сосуде и том месте, где он может быть спрятан. Я произносила стих много раз, записала его на листок и так долго смотрела на него, что казалось, будто он воспламенится в моих руках. Но ответ на загадку так и не пришел.

«В темноте башни лежит изваяние,

Жар Феникса знает туда путь.

И когда доброе сердце скажет признание

Сможет потерянное себе вернуть.»

Жар феникса? Я долго думала над этой строчкой. По одной из легенд, наши руны, татуировки на запястьях, были реальными стихиями, существами, живущими до создания миров. Они были чистыми магическими проявлениями, сущностями, что заключены в каждом маге. Если верить этой легенде, внутри меня запрятан чистейший огонь – феникс. И если верить пещере, именно с ним я должна поговорить.

Но я не верила в легенды и точно знала, что фениксы не более чем птицы, с очень коротким циклом жизни. Это просто рисунок в полу.