Я люблю тебя.
Фабьен, не удержавшись, все-таки произнес запрещенные слова.
В комнате повисло напряженное молчание. Диана смотрела на него широко открытыми глазами, в глубине которых плескалось что-то, похожее, на ужас.
— Ты что же… — прошептала она. — Значит, ты… ты тоже из этих… зараженных? Вчера по телевизору показывали, как раз.
— Я не знаю, Диана! — в отчаянии произнес Фабьен. — Просто… я не мог это не сказать. Прости, прости…
— Ты болен! — воскликнула девушка. — И тоже прости, но я не хочу иметь к этому никакого отношения. Не хочу заразиться!
И, сделав быстрое движение, она нажала на красную кнопку у изголовья кровати.
— И каким же образом получилось, что вы стали одним из зараженных?
Дознаватель повторил вопрос, вырвав Фабьена из воспоминаний.
— Точно не помню, — ответил он. — Наверное, в тот день, когда увидел ее.
— Вы про Диану де Фрей?
— Да.
— А вот она поступила сознательно, своевременно проявив гражданскую бдительность.
— Бдительность, да… — автоматически повторил Фабьен, чувствуя, как внутри, пульсируя, словно разрастается какой-то шар… Он становился все больше и больше… все горячее и горячее. И, наконец, лопнул. Как будто прорвало плотину и наружу хлынула бурная полноводная река, сметая на своем пути жалкие деревянные мостки.
— Гражданская бдительность… — повторил Фабьен, повышая голос. — К чёрту… к чёрту вашу бдительность! К чёрту ваши запреты! Я люблю ее. Люблю, понимаете! Хотя… кому я говорю… смешно, смешно… Бред! Не поймете все равно!
