— Приступим к допросу, — произнес дознаватель, слегка прищурившись, — ваше полное имя, возраст, род деятельности?
— Фабьен Аркур, двадцать семь лет, цифровой лингвист. Но вы же уже узнали все мои данные по идентификационной карте, во время задержания.
Фабьен перевел дыхание.
Дознаватель едва заметно кивнул:
— Да, нам все известно о вас, Аркур. Но хотелось бы узнать немного больше. В частности, каким образом вы стали зараженным? Это получилось у вас, так сказать, спонтанно, или же вы сознательно, с помощью посторонних лиц, произвели со своим организмом запрещенную манипуляцию? Вы должны знать, что подобные манипуляции караются в Федерации смертной казнью.
— Да, конечно же, я знаю об этом. Но…
— В то время, как спонтанное изменение является, в своем роде, смягчающим обстоятельством, — продолжил дознаватель. — Количество зараженных в последнее время растет, что, безусловно, не может не вызывать беспокойство Главного Совета, заботящегося лишь о благополучии и процветании Федерации.
— Да… конечно… я слышал об этом, — пробормотал Фабьен,- я смотрю федеральные новости и…
— И каким же образом получилось, что вы стали одним из них? — дознаватель слегка повысил голос. — Одним из зараженных?
Фабьен сглотнул. Неожиданно, перед глазами возник образ Дианы. Ее нежная улыбка, искрящиеся зеленые глаза, милая ямочка на подбородке, густые каштановые волосы, пахнущие лавандой… Ему нравилось зарываться в них лицом, а потом, сантиметр за сантиметром, целовать ее нежную персиковую кожу. Начиная от подбородка, вниз по гибкой шее…все дальше и дальше вниз.
Диана. Нежная страстная Ди. С которой он встречался два раза в неделю. Розового цвета талончики, полученные в Специальном Комитете, давали им право встречаться. Два раза в неделю по одному часу. В специальном Доме свиданий, где проходили подобные встречи всех граждан Федерации, не состоящих в браке, но имеющих сексуальные отношения «с целью поддержания здоровой физиологии организма». Ни слова о любви. Любовь, как само понятие, в Федерации уже четыреста лет была под строжайшим запретом. Прогресс шагнул настолько далеко, что любовь стала никому не нужным атавизмом. Более того — атавизмом вредным. Ряд крупнейших ученых, проведя исследования, убедительно доказали, что изменения, происходящие в организме влюбленного человека — почти полностью идентичны изменениям человека, принимающего наркотики. С этого момента всё радикально изменилось… «Ромео и Джульетта» Шекспира, «Анна Каренина» Толстого и еще множество и множество книг — прозы и стихов, посвященных вредному чувству — были отнесены к запрещенной литературе. Такая же жесткая цензура постигла театральную и кино-индустрии. Люди учились жить без вредоносного атавизма любви. И, нужно сказать, получалось у них это вполне успешно. Женщины, желающие родить ребенка, спокойно обходились без мужчины. К их услугам предоставлялись многочисленные банки донорской спермы. То, что в карточке ребенка вместо имени отца отныне записывалось: «донор номер такой-то» стало, фактически, нормой. Конечно, оставались еще и так называемые, традиционные семьи. Но мужчины и женщины создавали эти «ячейки» Федерации отнюдь не по любви. Ради социальной взаимовыгоды. Также удобным в браке было и то, что занятия сексом становились возможны без обязательных розовых талончиков. И у себя дома. Постепенно, после проведения государством определенной идеологической обработки населения и жесткой цензуры, врачи стали замечать, что дети, в большинстве своем, уже рождаются с определенными анатомическими изменениями. В первую очередь это касалось определенных участков головного мозга, отвечающих за эмпатию и, следовательно, за способность сопереживать и любить другого человека. Эти участки были, просто-напросто, атрофированы. Жизнь без права на любовь и даже без потребности в ней была спокойной и удобной…так продолжалось не одно столетие и, казалось бы, человечество нашло некую «волшебную пилюлю».
Но, буквально, последние десять лет, правительство Федерации обеспокоилось. И было чем… Появление так называемых «зараженных» стало неожиданностью и, в какой-то мере, непонятной проблемой. Откуда они брались? Люди, в какой-то момент своей жизни начинающие испытывать это мерзкое наркотическое опьянение, это запрещенное в Федерации чувство. Любовь. Зараженных выявляли и обезвреживали — либо насильственной лоботомией, либо аннигиляцией. Т.е. физическим уничтожением. Иных путей побороть заразу, правительство Федерации пока не находило. И страшно было подумать, что произойдет, если число зараженных превысит критическую массу. Пока их было еще немного, но… кто мог знать, что будет дальше.
В Домах свиданий в каждой комнате установили «красные кнопки». Так называемые кнопки мгновенного вызова. С целью быстрого выявления и изоляции зараженных. И действие такой кнопки Фабьен прошедшим днем успел испытать на себе.
