Человек быстро оделся и надел куртку, захлопнув за собой дверь, он вышел из комнаты к тому самому коридору. По коридору шёл медленно, рассматривая все картины. Там были такие картины, как «Странник на морем тумана», «Станчик», «Алёнушка», «Неизвестная», «Душа розы», все они имели одну общую черту – одиночество, но это одиночество не было отвратно для них, ведь они научились им наслаждаться. Может наш герой и повесил их с той целью, чтобы стремится к такому же пониманию одиночества, а не страдать изо дня в день скукой и тоской?
Он обулся и открыл входную металлическую дверь. На пол упала бумажка, которую почтальон засунул в дверной проём. На бумажке было написано направление на психиатра на определённое время. Герой подобрал бумаженцую и с тяжестью вздохнул, видимо в планы его это точно не входило, но что тут поделать. Он вышел на улицу и перед ним открылся мир прекрасного. Умиротворённый шелест травы, зелень листьев яблонь, воробьи, сидевшие на ветках рябины, напевали свои идеальные композиции: всё это так сочеталось, что ту тоскливую комнату можно было позабыть в мгновенье, но среди всей этой чудесной картины выделялась одна вещь, как в белом платье балерина, танцующая среди напарниц в чёрном, — это был тот самый запах, напоминавший каждое мгновение весны.
II
Сирень. Именно её запах был тем ключом к воспоминаниям, в которых можно было найти, как и неразделённую любовь, потерю близких, тоску, так и радость, разделённую с друзьями, свободу в окружении родных, любовь к самому дорогому тебе человеку. А благородный фиолетовый цвет сирени окрашивал собой подъезд дома, что выделяло его среди остальных бездушных десятиэтажек, утопающих в обыкновенном тёплой краске от солнца. Увидев идеальную картину Вселенной, наш герой застыл. Глазами он смотрел только на сирень и видимо что-то вспоминал. Может он вспоминал, как был счастлив в одиночестве среди сиреней, а может переживал разлуку, сидя под сиренью. Нам остаётся только гадать. Но это длилось недолго, где-то секунд 5-10, так сказать, мимолётное мгновение, после чего он пошёл по своему маршруту, хоть глаза его не были такими же застывшими.