Золотыми переливами солнечная масса

День и свет пришли на смену ночи и тьме

Как в утро, после смерти бога, появилась вода

Выпавшая из наших ртов, слезшая с наших языков

Она падала нитями по нашим венам

Вживляя в сухие артерии капли сочной экзистенции

Канарейки ушли, ибо нам не нужны больше помощники

Никто не в праве избирать нас

Теперь это наша воля и закон

Мы выбираем, будет ли солнце за горизонтом, или выйдет к нам ночью

В минуту самого громкого разочарования

Толстые, огромные весы были пусты

Они перетаскивали груз из чаш в чашу

Решая, где быть правде, а где — лжи

Ложь была пуста и изменчива

Правда была пуста и изменчива

Справедливость была зловонна и изменчива

И подчинялась нравам маленьких зверей

В пустынных краях гиблого места

Что стал нам единокровным убежищем от зловонного трупа Мира

Старые, мертвые вещи — они горят желанием искупить свою вину?

Мы оттенялись от грозной мести своему богу

Ибо больше не уповали на захват и собственность

Жертвы были принесены и сожжены на рассвете Великого дня

IIV.

Этим жарким полуденным скрипом

Двигалось недвижимое и мертвое когда-то

Единое в сердцах и неделимое в теле

Будто буря человеческих конечностей

Навстречу нам вышел Повелитель Тли

Его озлобленные когти и насмешливая благодарность за невежество

Мысль его головы так же громка и пуста, как и дуновение его выродков

Они голосисты, но не умеют говорить ни на одном языке, даже мирском

Голоса тела и плоти не подвластны их черноте