И не единая живая тварь не объявилась

Ты сказал, что день — это мельчайшая доля в карнавале блестящей пучины океана

Но день — это ли не вечность?

Наши ноги ступали там, где были не известны имена и слова

Не существовало символа и смысла

Мы шли там, где не было шагов и не было ног

Отпечатки были стерты историей

Обнаженные тела окунались в прохладу ночи

Бледные иссохшие пальцы копошились в поисках сердца

Разрывая соски, высасывая кожу и волосы с твоей груди

Где багрянцем было выпилено мое имя

Как слова молитвы в белоснежном дурмане зябкого разума

Не оставалось ничего иного

Как покорится тяжести своей ноши

Рока порождения жизни через соленый пот

И раскаленные воды внутри наших органов

IIII.

Рассвет не приходил, и топота его сапог не было видно издалека

Он был мертв и все также сух

Вода вдоль троп оберегала их от лишения невинности

Она мягкой поступью глядела на берега и ласкала их

Однажды ты спросил, откуда взялась эта вода

Вода — круг песчаного острова и земли

Океан, где водится мелкая и большая тварь

Канарейки не покидали своих избранников

‘Разве ты не знаешь?’ — защебетали они

‘Это слюна. Ваша слюна’

Их золотые грудки желтели в отблесках воды

Это жизнь. Разве мы не единственные творцы здесь?

Птицы пожелтели настолько, что стали набухать и накаливаться

Наши глаза застелило пеленой детского восторга

Их маленькие тельца взорвались, взмыв в высоту и обернувшись солнцем

Теперь на берегу сияло лучами