— Блин… звонок не работает уже неделю. Ты чего?

Я зависаю. Постель. Не, ну постель – это жесть, конечно. Нужно купить новое постельное бельё, а это – сжечь на хрен. Там, поди, клопы уже основы государственности закладывают.

Бля, у нас же есть ещё один комплект, но он грязный в корзине для белья. Когда мы в последний раз пользовались стиральной машиной?

Все наши вещи грязные!!!

Мы грязные внутри – но это ладно. А вот снаружи…

Аким останавливается посреди нашей комнато-кухни. Оборачивается на меня. Выгляжу я сейчас, наверное, странно.

Господи, я в жизни не выкуривал столько шмали за раз.

Травка вперемешку с гашлом. Если бы в дверь не постучали, я, пожалуй, так и лежал бы в прострации часов пять или шесть.

— Это… — говорит он, указывая на стол.

Я киваю. И улыбаюсь.

А мои глаза, наверное, пусты и я понимаю, почему Аким выглядит таким растерянным.

Я показываю ему плитку. Он только говорит «боже». Несколько раз повторяет «боже-боже-боже». Затем спрашивает, что с моей головой.

— Что с ней?

Он приближается ко мне. Касается пальцами виска и уха. Я вздрагиваю от лёгкой боли.

— Как это случилось? У тебя голова разбита.

Ничего не говорю. Просто сажусь за стол и леплю плюхи. Аким рассказывает:

— На улице творится какая-то жесть. Копы ездят, обыскивают людей. Меня обыскали два раза. Один раз по пути в метро, просто попросили вывернуть карманы и показать документы. Второй – в самом метро, попросили пройти в эту их пыточную камеру и заставили раздеться, прикинь? Я думал, они меня изнасиловать хотят, сказали снять все шмотки, ВСЕ, шаришь? Ничего не нашли и сказали, чтоб я уматывал. А какой-то парень в метро прикопался ко мне, начал признаваться в любви, говорить, что у меня классные волосы. Какой-то пиздец серьёзно, я думал, до дома живым не дойду, это просто жесть.