Лишь упал и смотрел на вырытую мной яму. И на окровавленный булыжник, выглядывавший из вырытого мной земляного углубления.

Я прикоснулся к задней части черепа. Да, кровь была моей.

Если потеряю сознание сейчас – умру. Как тот дед. Хах, да, это будет справедливая смерть.

Главное – успеть покаяться перед тем, как отключусь. И тогда попаду в рай. А там уже и леди Гаш меня не достанет.

Да, здесь всё же очень холодно, я лежу в снегу. Замёрзну, если не приведу себя в чувство.

Говорил я тебе, — нудит здравый смысл, — что это плохая идея, ПЛОХАЯ ИДЕЯ, ТЕБЕ НУЖНО БЫЛО БЫТЬ СЕЙЧАС НА РАБОТЕ, А ТЫ ПОШЁЛ ПО ЭТИМ ЧЁРТОВЫМ ПОДЪЕЗДАМ, А ЗАТЕМ В ЭТОТ ЧЁРТОВ ЛЕС И ТЕПЕРЬ ТЫ УМРЁШЬ, УМРЁШЬ И ТВОЯ МАМА БУДЕТ ПЛАКАТЬ!!!…

Затем другой голос перебил его.

Голос, который заставил меня подняться и увидеть, как ОН… ОН, гнустный выродок, ублюдок от рода человеческого, МРАЗЬ, МРАЗЬ!, он уносит мою леди Гаш прочь.

На четвереньках я прополз несколько метров по направлению к нему. А затем… вернулся к яме, за своим булыжником.

Кровь за кровь, ублюдок. Кровь за кровь.

Поняв, что он удаляется слишком быстро, я, наконец, нашёл в себе силы подняться и в полусогнутом положении стал сближаться с его силуэтом.

Тоннельное зрение – только он и моя леди Гаш впереди. Больше — ничего. Только я, он, булыжник в моей руке, моя леди Гаш во внутреннем кармане его куртки, его голова…

Он стал оборачиваться, услышав шаги, когда я был менее, чем в метре от него. Я выпрямился (едва не упал, голова так кружилась), поднял руку и нанёс удар.