Здравый смысл в ахуе смотрит, стоя в стороне. Боится подходить, потому как сейчас я могу придушить и его.

Пацан до сих пор находит в себе силы, чтобы сопротивляться. Снова пытается ударить меня, но ключевое слово теперь – пытается.

Наверняка, я уже плыву перед его взором. Его глазные яблоки сначала выкатываются, а затем закатываются, а я хрипло повторяю: ОТДАЙ, ОТДАЙ, СУКА!

Понимаю, что уже сошёл с ума, окончательно, блять, чокнулся! Понимаю, что убью его сейчас.

Понимаю, понимаю, я всё понимаю, но продолжаю душить ублюдка. Мои большие пальцы сошлись в одной точке посреди его кадыка, и кадык дёргается под моими фалангами, как дёргается мышь под лапой у кота.

Мягкий голос просит остановиться. Я обращаю внимание на неё. Она лежит у его левого и моего правого бедра.

Леди Гаш.

Моя малышка выпала из бокового кармана его куртки. Отпускаю его горло, хватаю плитку.

И убегаю.

Снег, кровь, земля, кровь, земля, кровь, КРОВЬ НА БЕЛОМ ОДЕЯЛЕ СНЕГА, школьные стихи в моей голове про мороз и солнце, кровь на моих руках, земля на моих руках, будто я мертвец, выбравшийся из могилы.

Оборачиваюсь каждые несколько метров, чтобы убедиться, что с ублюдком все в порядке. Шевелится, встаёт.

ОХ, СУКИН СЫН!

Слышу, но не понимаю. Что-то, типа, «вернхиаис суухка» кричит он мне своим

Я оборачиваюсь в последний раз, когда возвращаюсь на обрыв.

Он идёт ко мне.

СУКА, УБЬЮ ТЕБЯ, УБЬЮ!!! ИДИ НАХУЙ, ТЫ ПРОИГРАЛ, ЛЕДИ ГАШ МОЯ!