— Пап, я здоров! — засмеялся я.

    — Сам знаешь, мамка нас ругать будет.

    — Только надоело, домой хочу!

    — Да, ты не волнуйся. Понял? Пойдёт лесовоз или уазик какой, я его точно остановлю.

    — Пап, так проходил уже лесовоз и уазик тоже.

    — Нет, сынок. Там плохой дядя сидел, а вот сейчас нам повезёт, и дядя окажется хороший.

    В воздухе висела тишина. Солнце почти скрылось за верхушками сосен, осталась только красная полоска.

    — Пап, мне страшно, — сказал я, вжав голову в воротник пальто.

    Вдруг отец засуетился, выбежал на асфальт и приготовился. Гул усиливался, а через минуту появились огоньки фар.

    -Стой! Стой! — закричал он. — Стой, тебе говорю!

    Урал лесовоз с рёвом пронёсся мимо и растворился во мраке. Мы смотрели, как силуэт постепенно превращается в мутное пятно.

    — Всё Колька, похоже, здесь и останемся на ночь. Не везёт нам сегодня, брат.

    — Мама волнуется, наверное?

    — Да, сынок, переживает мамка наша. Ничего, утра дождёмся, а уж тогда точно уедем. Обними мамку крепко-крепко! Да?! — Он схватил меня за щёку и потрепал.

    — Угу.

    — Утром в деляны пойдут лесовозы, а мы в аккурат их и поймаем. С костром точно не пропадём.

    Отец хлопнул меня по плечу, достал папиросу и закурил. Воздух наполнился запахом Беломора. Мы молчали, смотрели на снежинки, как вдруг треск ветки пронзил тишину. У меня мурашки побежали по коже. Я сжался и начал трястись.