В ангелы ему, конечно, не попасть, но в добродетели отметиться он сумеет. Надо только закончить с этим уроком, и можно подавать долгожданное прошение и будь что будет!

–Ну прости ты меня! – Вериф не выдержала гнетущего молчания Сельдфигейзера и тяжести его взгляда, пала на колени – жалкая, ничтожная, бесконечно слабая, рыдающая. – Прости меня, прости! Я не хотела! Это всё это место, это всё демоны, черти…я бы так…я бы никогда!

            Она захлёбывалась рыданиями и Сельдфигейзер позволял ей это. Он смотрел без любопытства и какого-либо чувства на её истерику и чувствовал, как растёт в остатках его души безразличие к ней.

            Пусть её убьют, поставят на другое место или растерзают – ему-то что? Его участие кончено.

–Прости! – взывала Вериф и Сельдфигейзер вздохнул:

–А я не буду.

            Он знал, что в его праве было убить её, покарать или просто наказать любым способом. И в его праве было её же простить. Но для всего требовалось испытывать какие-то чувства, а у него к ней их не было. Осталась пустыня в островке, что раньше носил имя Вериф.

            Сельдфигейзер чувствовал, что поступает верно. Он не даровал ей наказания – так поступил бы ангел. Он не простил её – так поступил бы демон. А Сельдфигейзер заблудился меж ними и хотел к людям, где мог бы стать кем угодно или не стать никем, где ему была бы возможность вырастить в островках души новые сады для разных имён и судеб.