— А! — Эмма вскрикнула, отпрянув от зеркала. Жидкость напоминала кислоту. Она попала на зеркало, раковину и немного на стену, полностью разъев её до дыр. На лице начали надуваться ещё несколько таких пузырей. Вдруг Эмма почему-то вспомнила про кольцо, которое ей дал её пёс. Она начала в панике рыться в рюкзаке и, когда нашла, быстрым движением надела его на палец. Кольцо блеснуло, и в ту минуту Эмма почувствовала, что пузыри перестали расти, а дыры, образовавшиеся от кислоты, заросли, будто ничего и не было. Она обессиленно села на пол, опираясь спиной о дверь кабинки. Внутри уже ничего не бушевало, не горело от злости, не просилось вырваться наружу и убить всё и вся. Чувствовалась лишь огромная дыра в теле, внутри, которая истошно ныла. Опустошение. Она уже не ощущала ничего, она не хотела что-то ощущать. Будто слилась с воздухом и парила вместе с ним. Хотелось быть лёгкой. Но сейчас она была тяжёлой, как камень, как скала, как гора. Она приросла и застыла. Эмма сидела, еле дыша, и смотрела в одну точку. Она смотрела на стену, но видела свою жизнь, в особенности все те странности, которые не давали ей покоя. Но кроме них она видела свои неудачи, свою серость  и никчёмность.

«Меня это достало»,- холодно, из последних сил произнесла Эмма. Это будто помогло ей встать, и она поднялась. Быстро переодевшись, она вышла на улицу, села в  автобус и умчалась до конечной.