— Не хочешь увидеть свой родной дом?

Глаза Эммы заискрились, и она не знала, что ответить. С одной стороны, это всё похоже на один большой бред, но с другой, если она и сошла с ума, то терять ей уже нечего:

— Да, я бы очень хотела, — Эмма робко отвечала, смотря в глаза маме.

Глаза Венетты засветились, казалось: её счастью не было предела. Она взяла свою дочь за плечи и с уверенностью посмотрела ей в глаза:

— Тогда нам пора.

Тут Эмма замешкалась и даже стала заикаться:

— Но как? Я, ээ. Мне ведь нужно со всеми попрощаться, с семьёй! Нельзя так сразу улетать.

— Я просто покажу тебе твой мир, тем более, что тебя здесь держит? — Венетта  мягко, но усиленно уговаривала Эмму. Ведь если она уйдёт сейчас, то они больше не смогут увидеться. Действие препарата заканчивается, а на их планете вымерли те растения, из которых его делают.

Эмму действительно мало что держало на этой планете. Здесь она, казалось, никому не нужна. Она ни на что негодная, слабая. Тут она всегда будет несчастна. Может там, на другой планете, ей найдётся место. Но точно не здесь.

— Хорошо, — Эмма кивнула, держа маму за руку.

Венетта нагнулась вниз, потянула за массивное колечко, открыв дверцу подполья. Вниз вела непроглядная тьма, в которой казалось, что ты будто лишился глаз. Они спускались по старой лестнице, ступеньки которой вот-вот проломятся. Чем ниже они оказывались, тем холоднее становился воздух и морозил ноги. Наконец, они спустились. Перед Эммой не было огромной летающей тарелки или большой научно-технологической машины с не малым количеством кнопочек. Нет. Она увидела лишь большую пыльную картину с изображением множества лампочек, но горели они не все, большая часть была погашена.