Шаги. Тук, тук, тук… Мама идет разбудить меня. Смотрю на красный стул, та – замерла и ждет, когда откроется дверь. Нона тоже не любит мамины заплаканные глаза. Еще шаги почти у двери. Я закрываю глаза и слышу, как мама тяжело дышит возле моей комнаты. Секунда, в эту секунду мне ужасно хочется посмотреть на Нону, я почти уверена, что она смотрит на дверь, на мне нельзя открывать глаза пока мама не положит руку мне на лоб. Ледяная рука ложится на мой лоб, я жду несколько мгновений, мучительных и долгих мгновений и, с деланной неохотой открываю глаза. Мама улыбается, она всегда улыбается, и я всегда улыбаюсь. Мы как две идиотки все время друг другу улыбаемся, хотя прекрасно осознаем, что поводов лыбиться маловато. Но она улыбается, и я в ответ тоже улыбаюсь так уж заведено. Мама говорит мне что-то ободряющее, потом гладит по голове. С утра она бывает у меня минут пятнадцать и все это время весело щебечет о пустом. Немного помолчав, мама подходит к моему красному стульчику, я хочу крикнуть не трогай, но поздно Нона уже у нее в руках, и я проглатываю свое возмущение. Мама умиляется, сколько лет прошло, а кукла как новая, потом сажает ее на место, целует меня в щеку и идет на работу.      

           Дверь захлопнулась и у меня есть примерно час пред приходом сиделки. Маме не стоило трогать куклу, я не успела ее предупредить и теперь Нона смотрит на меня исподлобья, она недовольна, и я тоже. Мама просто не так ее посадила, голова Ноны опустилась на ватное тело, теперь она выглядит мрачновато. Придется Анну Степановну посадить куклу как надо. Попросить. Она поможет сходить мне в туалет. Конечно, мама всегда спрашивает меня, не хочу ли я в туалет, когда заходит утром, я признаюсь, только если совсем не могу терпеть, в остальных случаях лучше дождусь сиделку.  Анна Степановна моет меня три раза в неделю, (делает это прямо на кровати, подстелив брезент, долгая и трудная работа) что конечно плохо спасает от пролежней, но это ничего. Ее наняли по моей просьбе, мама конечно не возражала. Некоторые вещи родным лучше не видеть, да и я от маминой заботы чувствую себя куском теста – тряпичной куклой набитой ватой – Ноной. Кукла смотрит на меня, она знает, о чем я говорю, она видела все это не один раз.