Горькая, словно крепкая настойка ромашки жидкость дошла до основания языка, перед тем как старик убрал бутылёк ото рта. Язык моментально пересох, маленькая капля единолично попала в горло, вызвав сухой и продолжительный кашель, который поставил старика на колени. Старик не заметил, как небольшая ёмкость выскочила из рук и прокатилась по земле, оставляя за собой мокрый след, сухая земля быстро впитала растёкшееся розоватое зелье.

 Переборов кашель, старик встал. Ударил по кошельку сзади ладонью и обнаружил ещё один бутылёк, достал его и, откупорив, принюхался. Старик понял, что в руках он держит водку. Покрывшись холодным потом, старик метаясь по кругу стучал по лысой голове, понимая, что что-то ужасное только что произошло, но что именно старый ум вспомнить никак не мог. Наконец-то настучал, вспомнил, с чем находилась та ёмкость, он охватил руками щёки и лишь проговорил:

— Что ж я старый натворил?

 Под землёй раздался рокот и крик. Из земли с лёгкостью выскакивали кривые тонкие руки, выныривали переломанные ноги и вылезали уродливые головы. Трупы оживали. С дикими криками и одышкой трупы разрывали землю, хватались за кресты и камни и поднимали себя на поверхность. Всюду выползали, глубоко дыша. Словно вот-вот бы умерли от недостатка воздуха, они сгибали спины в разные стороны и держались за шеи.

 Когда массовая одышка прошла, все как один встали как вкопанные. Две минуты трупы стояли, а маг сидел за большим могильным камнем в полной тишине, в панике от того, что ничего не видит и ничего не понимает.