***

                Сен-Жюст произносит последнее слово, но реакции не следует. Стоит удушливая тишина, словно бы слова еще доходят до рассудков, а затем головы, встряхнувшись, выныривая мыслями из темных вод, медленно поднимаются и поворачиваются в сторону Робеспьера.

                И кого сейчас волнует, что доклад прочел Сен-Жюст? Все знают, куда надо смотреть, и на кого.

                Проходит минута, и, может быть, даже две…такие ничтожные и такие смешные эти минуты, но они так долги. Сейчас они тянутся пыткой.

-И что же…Дантон будет арестован? – раздается чей-то тихий голос (а как здесь заговорить громче?)

-Вместе с пособниками своих преступлений, — отвечает Сен-Жюст, быстро окидывая взглядом членов Комитета, угадывая, кто это там усомнился…

                Но почему-то не находя.

-И с Демуленом? – это уже Колло. он не смотрит ни на кого, но голос его хоть и тих – остается твердым.

                Сен-Жюст не удерживается от быстрого взгляда на Робеспьера: ему кажется, что Максимилиан все еще надеется на спасение Демулена. Кутон также обращает быстрый взгляд на Робеспьера, но читает в лице своего соратника и друга совсем другое…

-Вместе со всеми пособниками своих преступлений, — повторяет Робеспьер и поднимает взгляд. – Камиль Демулен – пособник дантонистов. Также как Фабр, Эро и прочие…

                И в голосе его нет дрожи. Камиль Демулен, которого знал Робеспьер, как своего друга, для него умер. Осталось доказать это не революционеру-Робеспьеру, а человеку-Максимилиану.